Форум » Спальные районы » Мидас. Элитный район. Личная квартира Катце Эрлиха (1) » Ответить
Мидас. Элитный район. Личная квартира Катце Эрлиха (1)
Катце Эрлих:
Катце Эрлих: - Понимаешь, при моей работе всегда найдутся те, кто захочет меня убить. Это естественное состояние для конкурентов. - Катце поднял кисть руки и шелковое кимоно соскользнуло с запястья, оголяя руку до локтя, пальцы коснулись виска законника, заправляя ему за ухо белокурую прядь, что упала на лицо. - У тебя самого такая же работа и большая часть преступного мира была бы не против высадить тебе мозги. - рука все еще не была убрана и тонкие пальцы перебирали непослушные пряди, то наматывая их, то распуская. - Поэтому я буду осторожен настолько, насколько позволяет мое занятие. А на счет моих передвижений... можешь не беспокоиться, я нигде не бываю за пределами своих владений. - Эрлих улыбнулся печальной улыбкой и опустил взгляд на губы законника. Их лица были слишком близки друг к другу, так, что чувствовалось дыхание собеседника и это отвлекало и заставляло нервничать Катце, сбивая с мысли. - Меня могут выпотрошить как один из трупов, что ты нашел... На этот счет тоже можешь не беспокоиться, надо быть полным идиотом, чтобы пустить на органы такой денежный мешок, как я. С меня же можно что и поценнее взять, чем пара почек и роговица глаз. Да и то спорно, кое-что уже подпорчено... Катце засмеялся, но смех перешел в хриплый кашель. Пальцы выпустили волосы Форестера и кисть метнулась ко рту, прикрывая его тыльной стороной. Когда рука была убрана, на ней красовалось пара капель крови. Поймав встревоженный взгляд, Эрлих поспешил объяснить: - Доктора сказали, что первое время будет откашливаться кровь, но это не страшно. Подай, пожалуйста, салфетку.
Норвей Форестер: Метнул взгляд по сторонам и обнаружил на тумбе пачку влажных салфеток. Открыл коробку и достал одну. Сел рядом с Эрлихом и взял его испачканную руку в свою. Прмокнул кровь и убрал салфетку в карман. Потом достал вторую и подал Катце, чтобы тот смог промокнуть губы. Улыбнулся. - Давай договоримся так, мой значек пока побудет у тебя и, Катце, он будет активирован! Не спорь! - я приложил палец к губам Эрлиха, предотвращая его возражение. А потом осторожно скользнул пальцами по его губам: - Пока я не узнаю, кто это, я хочу, чтобы ты носил значек. Если тебе сейчас что-то надо - можешь сказать мне, я помогу. Но скоро мне уже надо быть в департаменте. - я поднялся.
Катце Эрлих: Катце промокнул губы и чуть улыбнулся: - Уговорил. Я буду носить твой значок активированным. Если тебе захочется найти убийцу, я не против выступить в роли живца, ты это обмозгуй на досуге. И то, как лучше всего провернуть операцию, а потом сообщи мне. А сегодня я, пожалуй, воспользуюсь еще твоей помощью. У меня идет сильная зависимость от никотина, сильно ломает... так прихватит - хоть по стенам бегай, так курить хочется. Все мысли об этом, уже и в руках подержу и посмотрю, и во рту, не поджигая. На кухне есть аптечка, на столе, найди, пожалуйста, в ней антиникотиновый пластырь и наклей его мне на плечо, а? А то я до вечера не доживу - либо умру, либо нарушу предписание врачей. - я наивно улыбнулся законнику. Форестер скрылся на кухне, а когда он появился, Эрлих уже сидел на постели спустив кимоно с одного плеча и оголив его. Форестеру пришлось присесть на край кровати и, когда он коснулся разгоряченной кожи Катце холодными пальцами, ред чуть вздрогнул. А затем перехватил своей рукой руку законника и притянул его к себе, накрывая его губы своими. Целуя нежно, едва касаясь, невинным поцелуем.
Норвей Форестер: Смелость должна быть вознаграждена. Даже если чувство не взаимное, нельзя отталкивать человека. Этим можно на всю жизнь уничтожить у него веру в людей, людям, в любовь... Пусть, пусть его чувство безответно, я не могу оттолкнуть Эрлиха, думал я, раскрывая губы для поцелуя, позволяя Катце ласкать мой рот, а потом придвинулся чуть ближе, чтобы не доставить ему болезненных ощущений. Руки легли на его затылок, пальцы вплелись в волосы и я прижал его к себе, делая поцелуй более сильным, перехватывая у него инициативу. Одна рука так и осталась в волосах, а вторая легла на его грудь. Я старался не задеть раны, поэтому опустил ее чуть ниже, на бедро, скользя пальцами по покрывалу. В какой-то момент я провел рукой по его паху и почувствовал под пальцами напряженную плоть. - Как далеко ты готов зайти? – я на секунду останавил поцелуй, но потом тут же вернулся к губам Катце. Чуть прогнулся, сильнее прижимая его к себе рукой, гладя пальцами его шею. Не прерывая поцелуя, я сел чуть глубже, наклонился к Эрлиху, укладывая его на подушку, ласкал пальцами его шею, скулу, плечо, а второй рукой откинул покрывало и проник под нежную ткань халата. Пальцы легли на напряженную плоть и я слегка их сжал, вырывая из груди Эрлиха слабый стон...
Гарольд Фитцджеральд: Так. Если у двери дроид, значит... значит внутри... Черт!!! Что могло случится??? Я подлетел к квартире и меня снова остановил охранник-дроид. И вот тут-то я понял, насколько хорошо быть элитой. Назвав код и набрав пару цифр на панели комма, я получил доступ в собственную квартиру. У охраны заложено правило не сопротивляться элите, так что... Я распахнул дверь и прислушался. Тихие голоса и какие-то вздохи. Да, конечно же! Какой же я дурак!!! Я очень тихо прошел по коридору к спальне Катце и остановился так, что меня видно не было, я же видел все. Как же я сразу не догадался, только еще когда увидел шикарную машину и охрану у двери. Конечно. Форестер. Законник. Сука. Тварь. Ругательства чуть не сорвались с моих губ, когда я увидел, как рука этой эосской крысы ласкает моего... МОЕГО!!! рыжего между ног. А он совсем не против. Еще несколько минут я не мог сдвинуться с места. Я, как идиот, лечу домой, потому что его величество Катце Эрлих, непревзойденный дилер черного рынка Танагуры, мистер шелковые трусы, должно быть изнывает от голода и естественных потребностей организма и ему нужна помощь, а он в это время... Я со злостью развернулся и направился вон из квартиры. Хотел хлопнуть дверью, но дроид поймал ее и хлопка не получилось. Ладно, Катце, посмотрим, что ты споешь мне вечером... Я выскочил на улицу, в три шага долетел до своего кара и рванул с места.
Катце Эрлих: - Как далеко я могу зай... ммммммм... - протяжный стон перебил вопрос Эрлиха, - На сколько позволит мое состояние... С каждой минутой здравый смысл ускользал от Катце все дальше, не смотря на простреленную грудь, ред готов был на все, лишь бы Форестер не убрал ласкающую руку, лишь бы продолжил касаться его. Неужели так бывает? Только ночью ему снился законник, и вот уже днем он в его постели и воплощает сон в реальность. Не хотелось думать о предупреждении Фемисто, и о том, что в любой момент может прийти Гарольд либо Вацлав, думать вообще не хотелось. Руки Катце обвили за шею законника, прижимая к себе, хотелось чувствовать его каждой клеточкой. Пальцы зарылись в белый каскад волос, поглаживая и лаская затылок и спину, а бедра так и взмыли навстречу ласкающей руке. - Может тебе в департамент не так срочно, как ты думаешь? - с надеждой прошептал Эрлих между поцелуями.
Норвей Форестер: - Может... - прошептал на самое ушко и чуть коснулся его губами. - Все может... - рука продолжила ласку, пока не настойчиво, но Катце уже дрожал под моими пальцами. - Ты уже готов? Или помучить тебя еще немного? - снова тихий шепот и следом поцелуй. Сильный. Властный. Я сминал его губы своими, изучал его рот, ласкал язык, а руки уже изучали его тело. - Ну так что, мне продолжать? - я сильнее сжал пальцы на плоти Катце, вырывая из его груди еще один громкий стон, а потом отстранился от него, отодвинулся и наклонился к нему ртом. Он был... нежным. Шелковым. И таким податливым. Краем глаза я наблюдал за его реакцией на то, что я делаю, и не переставал удивляться, сколько в этом человеке нерастраченной энергии. А на какую-то долю секунды мне показалось, что раньше такого с Катце никогда не было. Слишком удивленным и, вместе с тем одурманенным, был его взгляд. Я немного помогал себе руками, лаская Эрлиха, удерживая его, и изводил его медленной лаской...
Катце Эрлих: Юпитер! Что это за неуместные вопросы… Продолжить? И монгрелу понятно, что продолжить!!! Разве нужны какие то слова? Все это пронеслось в голове Катце, пока неистовый поцелуй законника не подчинил себе полностью и тело и разум дилера, абсолютно лишая воли. Стирались все грани, все стало не важно: ни происхождение, ни должность, ни положение... Существовала лишь чувственная сторона отношений. Эрлих впервые узнал, что помимо разумной части его «Я» может существовать нечто другое, которое выходило наружу, сметая доводы разума и наполняя его существо. Стоны-всхлипы сыпались с губ, хотелось еще, сильнее, быстрее. Он чувствовал себя маленьким ребенком, понимающим одно слово - ДАЙ, эгоистично-требовательным и не признающим отказа, готовым выразить свой протест оглушительным криком... И сейчас Катце хотел лишь одного - выплеснуться в этот жаркий умелый рот... Но нарочитая медлительность Форестера сводила его сума.
Норвей Форестер: Я мог бы еще долго играться с Катце, но и перегибать палку не хотел. Мне, конечно, нравилась его реакция на то, что я делаю, но всем должен быть предел. Вот и Катце уже был готов почти умолять меня, просить, но именно так я не хотел. Руки прошлись по бедрам и животу Эрлиха, нежно скользнули по поджавшимся яичкам, чуть ниже, коснулись плотного бутона входа в тело, ненастойчиво, мягко, и снова вернулись к основанию ствола. Губами и языком я подводил Катце к разрядке... Мне нравились его полувсхлипы-полустоны, нравилось то, как он удерживался за меня, за мои плечи, и как дрожал, как был напряжен... и как выгибался, когда ласка становилась сильнее, как откровенно отдавал себя... нравилось его тело, красивое и гибкое, подтянутое, с литыми мышцами. Я невольно сопоставил его с телом... моего любимого... и нашел, что Корд и Катце в чем-то схожи. Те же длинные стройные ноги, упругий рельефный живот, широкая и гладкая грудь. Конечно, Катце все же был чуть миниатюрнее, чем Корд, но в целом... Катце как-то заерзал под моими ласками и задрожал сильнее, и я понял, что не стоит отвлекаться... я ловил каждый его вздох... мне хотелось, чтобы он отпустил себя...
Катце Эрлих: Как я мог отказаться от близости с Норвеем? Как я мог быть благоразумным? Да разум покинул меня, стоило губам Форестера сомкнуться на моей плоти. Я был в его власти, я был рабом своего желания. Я всегда смотрел с высока и непониманием на своих клиентов, людей с мелкими страстями, идущих у своих желаний на поводу. Коррекцию самой Юпитер, но как я понимал их теперь, когда за считанные минуты становишься согласным на ВСЕ. Когда от желания скручивает все тело, изнемогаешь от нетерпения, когда всепоглощающий огонь страсти проносится молнией через каждую клеточку, обжигая нервы, словно оголяя их. Когда готов умолять не останавливаться! Каждое прикосновение к головке языком неискушенному дилеру даровало дикое возбуждение на грани боли. Катце одной рукой держался за плечо Форестера, а вторую, комкая простынь, судорожно сжимал в кулак пока не побелели суставы на пальцах, пока не замер. Дрожь прошла по всему телу, принося разрядку, Катце выгнуло и он выплеснулся, сильной струей ударив в горячий нежно обволакивающий рот законника. Катце лежал неподвижно, с широко распахнутыми глазами, глядя в пустоту перед собой, пока Норвей не облизнул головку, такую беззащитно-чувствительную, что Эрлиха согнуло пополам, он попытался отстраниться, но был уложен обратно на подушку властной рукой. Болезненные стоны сыпались с губ реда. - Не… н е н а д о... А когда Форестер отстранился, Эрлих просто припал к его груди, крепко обнимая, прижимаясь как можно плотнее, сжимая до боли, до хруста в костях, надрывая швы на собственных ранах.
Норвей Форестер: Я прижимал Катце к себе и чувствовал, как он успокаивается. Гладил его спину, плечи, затылок. - Все хорошо... ну что ты... - я отстранился от него и улыбнулся. - Все хорошо... - я бережно поцеловал его в уголок рта и только тут заметил, что его щеки прочертили два следа от... влага? Катце, Катце... Я взял его лицо в ладони и посмотрел в глаза: - Ты слишком сильно пережил это... Ничего, ты привыкнешь. Может быть. Когда встретишь своего единственного и любимого. И поймешь, что отдавать так же прекрасно как и брать. Ты научишься понимть мысли и желания того, кто заменит тебе весь мир. Того, кто станет для тебя этим миром. Я не знал, что еще сказать ему. Поднялся. И увидел на своем сьюте пятна крови. - Катце... - я откинул покрывало и распахнул его кимоно. - Ложись и не двигайся. Бокс с перевязочным материалом был на тумбе. Поддаваясь эмоциям, Катце слишком сильно напрягся и теперь раны его кровоточили, а кое-где уже было поджившая кожа снова лопнула и теперь сочилась сукровицей. - Ну что же ты так... - я промакивал его раны, пытаясь остановить кровотечение. - Обещай, что впредь будешь серьезнее к себе относится и будешь осторожнее! - я говорил тихо, не как назидание. Остановив кровь, я просыпал раны антисептиком и заживляющим реагентом и наложил чистые повязки. - Ну вот и все. - снова улыбнулся, но улыбка получилась вымученной. Мысли о том, как сложно быть одному и не находить в этом мире себе приюта, не находить ответа в любимых глазах... Это сложно даже для блонди. Для блонди, который когда-то был любим. - Мне пора. - я коснулся рукой губ Эрлиха и еще раз его поцеловал.
полная версия страницы