Форум » Торговые точки » Мистраль. Центральная авеню с магазинчиками и салонами (1) » Ответить
Мистраль. Центральная авеню с магазинчиками и салонами (1)
Дин Фламберт: Длинная и затейливо петляющая широкая улица со множеством узких ответвлений. Все здания фасадами выходящие на Центральное авеню это витрины дорогих и не слишком магазинов и бутиков. Иногда встречаются совсем крошечные кафе, но чаще кофе подадут вам прямо в салоне.
Ответов - 29, стр:
1 2 All
Дин Фламберт: Они бродили по бутикам пешком, благо Центральная авеню начиналась почти сразу у отеля «Миньон» стоило лишь пройдя метров 250 вынырнуть на нее из узкого проулка. И в большинстве мест Дин видел как менялось отношение к Константину стоило продавцам лишь заметить его браслет! Доходило до абсурдных предложений примерить что-то состоящее сплошь из кожаных ремешков!!! С заверениями что "Это будет отлично смотреться в сочетании с этой эксклюзивной цепочкой и этим элитным ошейником", да и парень излишне скромничал разговаривая с подобными типами. В конце концов, это Фламберту надоело! И в очередном бутике он увел Косту в туалетную комнату, сразу как они вошли, а там Дин нетерпеливо обвил запястье пэта своими длинными пальцами: Константин Ван-Форте - По-моему стоит эту штуку снять!
Константин Ван-Форте: Я испуганно прижал свою руку к груди, делая шаг назад и пораженно хлопая глазами. - Мой господин! - Так я и дал тебе его снять. Возможно без него мне было бы проще, но такие типы как Фламберт... Они быстро привыкают к хорошему и забываются. - А вдруг я потеряюсь? - Это прозвучало довольно странно, но с явным подтекстом: "Вдруг вы меня бросите." Я чувствовал себя сопляком курсантом, но деваться то мне было некуда. - На Амои не очень хорошо относятся к пэт-s без соответственной амуниции. Это или кольцо или ошейник... - Надеюсь ему не придет в голову меня окольцовывать. - Но окольцовывают строптивых пэт-s. Я выглядел почти обиженным. Я тебе такое утро устроил! А ты так со мной! Я сильно побледнел.
Дин Фламберт: Дин чуть опешив выслушал эту испуганную отповедь, попутно лихорадочно пытаясь вспомнить все что слышал/читал о пэт-рингах.... Для отслеживания, вместо паспорта, для наказания... форму меняют, снять может лишь тот на кого настроен... а еще что?! Потом осторожно спросил: Константин Ван-Форте - Костя... – откуда только вылетело славянский вариант греческого имени - .. с чего бы это тебе теряться? Мы же вместе везде ходим... И потом! Разве тебя эти олухи не раздражают?! И все из-за дурацкого куска нано-металла! Дин считал что говорит разумно, но подобной реакции на свои слова не ожидал! Константин отступил совсем в угол и очень грустно начал бормотать "Я не знаю этих мест... " пытаясь отнять руку. Это Фламберта рассердило и он ловко перехватив ускользающую кисть сказал: - Глупости! Я буду держать тебя все время за руку! Проговаривая это Дин к своему изумлению очень ловко расстегнул пэт-ринг, тот буквально распался в месте замка от легкого движения пальцев и улыбаясь он облегченно выдохнул: - Дел то!
Константин Ван-Форте: Я заплакал. С громким всхлипом и забытыми ощущениями, падая на колени и прижимаясь к нему всем торсом. Давно... Давно я нюни не распускал. - Господин! - Если некоторые люди краснели во время истерик, то я белел еще сильнее, лишь глаза становились характерного оттенка. - Разве я не угодил вам? Слезы катились по моему лицу, а сам я не спускал взгляда с ошейника. Еще не хватало чтобы он в порыве выкинул его или смыл в унитаз. Такого же ошейника я не найду не в одном из коллекционных бутиков. Особенно его содержания.
Дин Фламберт: Растерявшись Дин обнял павшего в его колени, ревущего парня. Тот был мертвенно бледным и сквозь рыдания высхлипывал вопросы вцепляясь в его бедра словно в соломинку, а Фламберт лишь растерянно бормотал: Константин Ван-Форте - Коста!!! Ты что... Угодил! Ты... Не плачь!!! Дин был уже не рад тому что затеял и гладя щеки стирал с лица своего пэта соленые дорожки, тут же текущие вновь. Он не ожидал что такой взрослый парень может рыдать словно обиженный ребенок – очень маленький ребенок! – и Дин теряясь все больше пробормотал: - Ты хочешь что бы я одел его обратно?! Но ведь все на тебя из-за него смотрят как... Как на собаку в художественной галерее!!!
Константин Ван-Форте: Да пусть хоть как на кролика! В это время, я вцепился руками в его рубашку пальцами, не давая возможности отстраниться. Чтобы напрочь желания и мысли о свободе отпали... - Господин... Как можно? Неужели я похож на собаку? - Истерика пошла в новую ноту. - Я не так веду себя в обществе? Я научусь! - Что я нес... Самому было противно, но я намеревался выбить всю его дурь за раз. Я стал целовать его руки и тереться о них лицом. Надевай мать твою уже на меня ошейник! И попробуй снять с меня этот передатчник! - Господин... - Я умудрился выдернуть его рубашку из брюк и скользнув руками по обнаженной груди. - Господин, неужели я настолько плох? - Я поднялся с колен и впился в его губы поцелуем. Немного несмело, а потом, более уверенно и полными влаги глазами всматриваясь в лицо художника. - Я все сделаю для вас...
Дин Фламберт: Ну вот.... Дин по-прежнему растерянно ответил на влажный от слез поцелуй. И Константин начал целоваться с исступлением, словно пытаясь что-то вымолить у него «Я все сделаю для вас...».... Дин на миг ошалело представил что они вот прямо тут и трахнуться! И тут же потряс головою немного уперся, пытаясь отстранить руки гладившие грудь и пытающиеся забраться к нему в ширинку: Константин Ван-Форте - Константин... Коста! – Дин чуть повысил голос – Давай дома, а?! Мы же тебе одежду выбираем.... – голос дрогнув пошел вниз – Хочешь я пэт-ринг тебе верну?... Но давай его оденем выше... или ниже... Дин лихорадочно пытался сообразить куда можно приспособить окаянную железяку! - Ну где их носят чтобы в глаза не бросались?! Он пытался успокаивающе обнять всхлипывающего пэта.
Константин Ван-Форте: Так, главное не преиграть, а то... Не у каждого мужика на плачущего партнера потом встанет. Тем более с такой тонкой душевной организацией... - На ноге... - Ответил к месту я, медленно затихая. Сам же я прижимался, чуть поддрагивая, но слезы медленно прекщались. Но не совсем... Я ждал ошейник.
Дин Фламберт: На ноге... О, Господи! Да хоть в ухо.... Хотя... Это лучше на Диолане! Дин радуясь что Коста успокаивается охотно присел с ним рядом на чистейшую плитку: Константин Ван-Форте - Ты только не волнуйся так!... Я... Я тебя не брошу тут! Не на Амой... Константин с готовностью поддернул штанину и стащил носок, Дин чуть повертев попытался растянуть упрямую железяку, но та словно мертвая - не поддалась. Тогда выругавшись внешник приложил пэт-ринг к ладной щиколотке пэта и вновь чуть потянул... В этот раз пэт-ринг послушно растянулся и с легким щелчком сросся вокруг ноги Косты. Дин ухватив носок начал одевать его на поджимающую пальцы стопу: - Главное чтобы к нам больше не вязались! – он чуть вопросительно взглянул на Константина – Меня на таможне засмеют, а тебя арестуют, если в ремешках одетым тебя повезем.... Дин неловко улыбнулся и потянулся поцеловать мокрое лицо: - А что о нас продавец подумает!.... – он нервно хихикнул.
Константин Ван-Форте: Да плевал я с башни Юпитер, что о нас подумают... Как-будто они первый раз такую картину видят. Меня беспокило другое. Мелкая фраза, которая так ярко зацепилась за мой мозг. нутро полыхнуло нехорошим предчувствием. Я обнял хозяина, поглаживая его талию и как-то очень убито спросил: - А что... на Диолане вы меня бросите? - Это уже риск. Вопрос глупый и он может подумать, что я хочу от него избавиться, но... Я готов рискнуть, чтобы отрубить все возможные пути его отступления.
Дин Фламберт: Дин немного распалился от всей этой возни, впервые с ним случалось подобное вот так в общественном туалете... С согласным на все парнем... Но Константин прижавшийся к нему спросил что-то с такими странными интонациями которые зацепили Дина и сквозь приливающее возбуждение. Фламберт даже чуть отстранился от горячих, ласкающих и дурманящих голову рук пэта взглянуть в лицо еще хранящее следы слез. И спросил осторожно: Константин Ван-Форте - Константин... – ладонь машинально скользнула на щиколотку прячущую под носком и штаниной пэт-ринг -...ты... Он запнулся. Почему-то вспомнилось лицо исполненное призрения того схожего с элитой гражданина Амои «...сопливых идиотиков что выкупают зверушек, а потом с рыданиями выкидывают их на улицы... Тогда сделки не будет...» и это заткнуло ему рот вернее кляпа! Вопрос «..неужели ты так хочешь вечно кому-то принадлежать?!» застрял и Дин выдавил лишь одно: - Мой пэт... Слово словно рашпиль продрало гортань и Дин даже вздохнул, помолчав он тряхнул головою и добавил: - Пока ты этого хочешь, мы будем вместе. – привычная фраза прошла намного легче и увереннее – Пошли. – совсем решительно и вставая – Купим тебе что-нибудь приличное. Дин улыбнулся пэту глядя сверху вниз: - И держись по увереннее... Они же просто прислуга... – подобрал сравнение – Фурнитуры.
Константин Ван-Форте: Возможно это было не совсем гуманно так вот резко прищемлять хвост его совести и моральным принципам, но это опять таки дело взглядов. Я сомнений по этому вопросу не испытывал, лишь вглядывался в его лицо, подсознательно выискивая спрятанные миссионерские замашки. На его просьбу я улыбнулся и поднялся. Слышали бы эти свободные граждане, пусть и занимающие не верхушки общества, его сравнение. Ха! - Хорошо, господин... - Я ласкал языком последнее слово, дразня погладив его по талии и ягодицам. Мы вышли из туалета... Просьбу быть по смелее - я воспринял буквально. Роясь в ворохах одежды, перебирая, трогая, рассматривая на свет, щупая швы и некоторые даже нюхая... Признаться честно, я питаю некоторую слабость к натуральным или хорошо выполненным под «натураль» тканям. Конечно, в академии нас этим не баловали, но вот родители... С чистейшей синтетикой я познакомился уже в академии. "А это что? А есть другого цвета?" Я расспрашивал обо всем начиная от носков с трусами и заканчивая кожаной байкерской, как мне объяснили, курткой. Она сразу привлекла мое внимание... С большим количеством пуговиц, застегивающаяся почти под горло, узкая "резинкой" в талии и широкая, довольно удобная в плечах. При этом без вульгарных рисунков и надписей. Она чем-то напоминала мне форму. Я влюбился... немного вопросительно посмотрев на художника. Надеюсь его не спугнет моя шопомания?
Дин Фламберт: Дин с огромным удовольствием наблюдал за тем с каким самозабвением Коста накинулся на вешалки. Сначала он еще косился на продавца: сперва смущенный тем что оба они, хотя парень и сполоснул лицо, а он попробовал расправить свою рубашку да мало что вышло из этого, из туалетной кабины появились изрядно помятые; потом следя за тем что бы тот грубым обхождением не испортил Косте праздник, готовый в любой миг придти на помощь... Но продавец был сама любезность, особенно когда Дин (словно невзначай) вынул для оплаты пары шелковых носочков свою неизменную платиновую карточку, после этого он готов был бесконечно предлагать то то, то это и его явно радовало что куча отобранных вещей росла.... И тут Константин найдя куртку буквально вцепился в нее! И кинул на хозяина взгляд чуть испуганно-умоляющий «можно?!». Дин утвердительно кивнул: Константин Ван-Форте - Примерить не хочешь? Он и сам очень любил выбирать одежду. Не даром его вещи всегда были отменного качества, как и те что выбирал Коста. Дину захотелось их увидеть на нем. Да и парню не привыкшему к выбору стоило посмотреть на себя во всех этих шмотках. - Если подойдет купим все! А еще выбери белье... – улыбка. Судя по впавшему в ступор продавцу давно у него ТАК не отоваривались! Но радость Косты того стоила.
Константин Ван-Форте: Я довольно вспыхнул и при помощи продавца принялся мерить отобранные вещи... Куртка оказалась мне в пору. Рукава были соответствующими, негде не давила и негде не топорщилась. Так же как и брюки, джинсы, множество рубашек, водолазки... Подойдя к стенду с нижним бельем, я оценивающе посмотрел на художника. И задумчиво покрутил в руках стринги... Интересно, а какое он любит белье? Я повернулся к нему и поддразнивая его улыбкой, развел руки в сторону. На указательном пальце левой руки висели стринги, а на правой - мини шортики. - Даже не знаю...
Дин Фламберт: Улыбка была явной провокацией, но Дин на нее купился! Он встал с кресла, где уютно провел этот час примерок восхищаясь тем как точно садились подобранные вещи на его пэта – из всей груды он убрал бы лишь пару рубашек сомнительных оттенков, но эти зеленоватые цвета, очевидно Коста купил к вожделенной куртке – и подойдя к Коста обнял его и шепнул на ухо: Константин Ван-Форте - Мне нравятся эти... – глаза указали на «шортики» -...а еще мне кажется куртке нужны ботинки?... Тут их нет. Дин вольно потерся о скулу парня губами и спросил: - Перекусим? Или сначала поищем? Амойцу: - Думаю мы берем все.. - А ты точно хочешь купить вот эти? – Дин безошибочно отобрал две тусклые, консервативно пошитые рубашки – Или оставим их тут?
Константин Ван-Форте: Должен был признаться, что отложенные рубашки я выбрал автоматически. Они бы хорошо подошли под форму, а еще обрадали огромным колличеством (для рубашек разуеется) пуговиц. Да и ткань из которых они были сделали... Пусть они не были какого-то необычного оттенка, можна даже сказать обыденной расцветки, но они мне нравились. - Они вам не нравятся, господин? - Я допустил себе чуть надуть губы. Я переложил ответственность на него. Художник поспешил ответить: "Странный цвет. Твое лицо с ними тусклеет... Но если нравяться - возьмем. Пригодяться". А потом и вовсе поцеловал меня в губы. Мы их купили. - Может лучше сначало купим, а потом поедим... в спальне? - Решил подластиться я. нельзя слишком вольничать.
Дин Фламберт: Похоже мальчик вошел во вкус! Дин лишь улыбался оплачивая счет этому энтузиазму. Он еще помнил свою радость когда после двух годового перерыва безденежья, опалы и надежд впервые пришел в супермаркет за новым костюмом, на который САМ заработал... эйфория была словно он покурил травки. Вот и сейчас в глазах Константина он видел этот блеск – можно! А его намек на спальню был умилительно непосредственен и Дин согласился: Константин Ван-Форте - Думаю что еще на пару часиков нас хватит. А потом в ресторан и – ладонь коснулась щеки – домой... Так они и вышли из бутика держась за руки словно двое влюбленных, следом за ними маленький робот-тележка вез изрядную гору пакетов в которую осчастливленный ими продавец упаковал все покупки. Робот должен был доставить вещи в отель «Миньон» и вернуться в бутик. Они же не спеша прошлись дальше по авеню. Глазея по сторонам и время от времени тормозя у витрин. Увидев на одной из них удачную пару бутс Дин затянул Косту внутрь и там повторилась маленькая лихорадка! Только в этот раз парень зарылся в ботинки и сапоги... Фламберт совсем не удивился когда в пару к куртке-любимице были приобретены те самые бутсы с тупым носком и армированной подошвой, они были универсальны и практичны – хоть в пустыню на марш-бросок! Несколько пар нарядных ботинок и даже плетеные на римский манер сандалии... А вот сам Дин добавил пару теплых, низких сапог и с улыбкой рассказал по снег. Следующий час шоп-прогулки обогатил Константина последней моделью наручного комма (Дин тут же внес в него все свои номера и адреса для пэта), набором галстуков и носовых платков (Дин постарался), носков. А так же нессер с бритвой, щетками и прочими атрибутами для ухода за собою... Дин давно не обращал внимания на суммы – зачем ужасаться? – решив что раз в жизни можно позволить себе и разориться. В конце их похода Коста, одевавший в каждом из магазинов что-нибудь новое, выглядел уже истинным «денди». Теперь никто не смог бы сказать кто в этой паре был куплен вчера! Шопинг закончился в ресторанчике. Дин буквально рухнул на стул и вытянув ноги пробормотал: - Ты меня угонял, Константин! Сделай заказ, а? И мне кофе по-турецки! Сразу! Ноги гудели. Сказывалось вчерашнее и почти бессонная ночь.
Константин Ван-Форте: Я просиял и чуть смущенно посмотрел в сторону идущего в нашу сторону официанта. Игривое настроение полностью осело в моем мозгу и мне захотелось пошутить, тем более что внешника это только порадует. Я заказал Фламберту кофе, сказав, чтобы его принесли немедленно, а сам попросил официанта остаться, чтобы он помог мне разобраться в меню. Конечно там писали состав блюд, но меня интересовало другое. Я спрашивал о степени прожаренности овощей, крупно или мелко те порезаны. Нежное ли у них мясо или же они используют заменители? Их коронное блюдо и даже были ли на них жалобы. Если в первые минуты официант радовался нашему приходу, оценив стоимость наших шмоток, и рассчитывал на хорошие чаевые, то после того, как я закончил выбирать... Он внешне стал намного напряженнее и даже меньше на вид. - Ах да... И еще кувшин молоко! - С мягкой улыбкой я закончил делать заказ. Официант сбежал. - Надеюсь, мой господин доволен выбором блюд? - На моем лице читался нескрываемый восторг и удовольствие от того, что мне дали возможность выбирать.
Дин Фламберт: Дин слушал этот диалог с чуть отвисшей челюстью. Константин был бесподобно убедителен! Он так вникал во все мелочи готовки словно сам стоял у плиты... или каждый день обедал и ужинал в подобных местах. И когда пэт обратился к нему Фламберт от души кивнул: Константин Ван-Форте - Очень хороший выбор! Но где ты так научился... заказывать, Коста?! Официант материализовался с молоком и кофе, заверил что заказ готовят и удалился прочь. Дин отпил глоток и во всю любовался на парня. Тот сейчас был очень хорош! И этот румянец шел ему делая совсем мальчишкой: - Так могла бы сделать заказ мамочка... У нее тоже все по струнке ходят. Дин ни на что не намекал, просто он вдруг вспомнил о маме. Подсознательно Дин боялся ее реакции на новость что сейчас сидела напротив него и облизываясь пила молоко.
Константин Ван-Форте: Я с удовольствием отпил молока, а потом ответил: - Просто... вы же сами сказали, что они как фурнитуры? Вот я и заказал, как заказывал фурнитуру... прежнего хозяина. Мне разрешалось самому выбирать еду, главное чтобы я держал себя в форме. Дин как-то оживился и спросил: - В форме? Это как? - Чтобы я не толстел, и в пище не было большого количества плохо выводимых влияющих на здоровье веществ. Если пища слишком жирная, то ее следовало есть меньше, но в тоже время пэты должны быть энергичными... Пет-s часто скучают без дела и нас ограничивают в сладком. Для каждого были свои нормы употребляемых и необходимых веществ. - Разумно...- пробормотал Дин - Вот только заставить форму держать!... Он о чем-то вспомнил и продолжил: - Стимулы должны быть очень весомые! Тебе урезали плату? - Какую плату, господин? - Удивление. - Зарплату - Дин улыбнулся. - Деньги... Разве пэтам не платят после окончания контракта? - Господин... Пет-s не платят зарплат. Их или перепродают, некоторых усыпляют или же выпускают. Но чаще всего перепродают в бордели, господин. - В голосе появилось опасение. - Правда, некоторых оставляют себе навсегда... - А тут уже надежда.
Дин Фламберт: Лицо Дина вспыхнуло. Он опустил глаза. В который раз он говорил глупости?!... Мог бы сам додуматься что те кого могут продать на «утилизацию» денег в руки не получат... И все же... Фламберт отпил глоток и спросил: Константин Ван-Форте - А ты?... Ты чего ждал для себя, Коста? В голове художника не мог поместиться сам ФАКТ того что на этой планете большинство жителей за всю свою жизнь НЕ могли заработать и креда! Ни как. Ни чем. Никогда. Но его пэт ответил совсем спокойно, просто и честно, лишь взгляд опустил вниз на стакан «Я, господин? Я надеялся, что не пойду по рукам... И если меня никто не купит, то меня усыпят» И Дин вновь спросил, снова сорвавшись: - Но... – он запнулся и выдохнул тихо - ..вы же любили друг друга... Я видел.
Константин Ван-Форте: Мой стакан, благо пустой, с тихим звоном опрокинулся, а я долго и выжидательно смотрел на художника. Такие люди как художник... способны привести к намного большим трагедиям, нежели прямолинейные диктаторы. Они думаю, что все знаю, когда не все видели... Скажи мне что-то подобное кто-то из сокурсников, он бы уже сползал по стенке с выбитой челюстью. Просто для профилактики, чтобы не считал душу общественным туалетом. - Он отдал меня в бордель, господин. - Сухо, как сломанная под ногой ветка. Он вообще понимает значение - "любовь"? Даже по меркам Амои этим словом отношение ко мне Смолла "хозяина" назвать было нельзя. И к моему изумлению Дин ответил: - Он смотрел на тебя так словно готов был... Остановить миг. На всю жизнь... Я... я никогда не могу понять... Почему люди расстаются... Куда же вы отправили меня, господин Смолл? Кому отдали? Внутри меня все напряглось, а сам я вспомнил жаркие ночи проведенные с элитой в одной постели и то предложение... То захватившее душу будущее, которого я никогда не увижу. И это причинило мне... боль? - Я не могу говорить за господина Смолла. - Мне нельзя... нельзя сейчас бить это мечтательно-грустное лицо. И я не могу выплеснуть все-то дерьмо, которое переполняет сейчас мою душу. - Он обучал меня самостоятельно, изредка предоставляя других партнеров... Я спал на ковре у его кровати и развлекал его друзей шоу, я ел пищу с серебряной посуды и нередко засыпал у него под боком. И мне обещали самое мягкое усыпление после того, как я отработаю все потраченные на меня деньги. Добивать или нет вот в чем вопрос? И стоит ли занижать себя в глазах, Фламберта? - Просто однажды утром мое место в постели Смолла занял другой пэт. Но я любил, моего господина... Я не знаю, что еще сказать вам. Принесли наш заказа, а за столом воцарилась тишина.
Дин Фламберт: Пока официант накрывал столик они молчали. Тишина была словно осязаемое, толстое и вязкое нечто вырастающее между ними. Дин чувствовал себя так словно выпил изрядную порцию рвотного - от всего услышанного его тошнило, но даже ярче слов были сомкнутые в замок на коленях руки Константина. И Дин смотрел все это время на них; на тонкие, сплетенные друг с другом пальцы, от напряжения они чуть побелели стискиваясь друг с другом и на изящных кистях выступили неожиданно крепкие суставы. Надежные кости под хрупкою плотью... Дин закрыл глаза на миг, потом кивнул официанту на предложение чего-то и тот налив ему вина продолжил стоять рядом.... Дин почти машинально покивал и вытащив сунул ему что-то в ладонь. Спроси его кто сколько он дал на чай Дин и не сообразил бы. Наконец халдей удалился оставив их вдвоем и Дин поднял взгляд на лицо Змея. Тот был бледен и лишь глаза темнели под напряженно вздрагивающими бровями – два проема, два ока в бездну.... В них таился ужас и еще нечто ужасающее... Дин кинул взгляд на накрытый стол и понял что не удержится! Пробормотав: Константин Ван-Форте - Прости.... Я... я сейчас вернусь! Подожди.... Фламберт вскочив очень быстро пошел, вернее побежал в ту сторону где должен был быть туалет. Там он чуть пометался между дверей, но успел найти нужную. Вырвало его в унитаз. Дин моргал и думал что все ЭТО очень похоже на то чем живет Амои... и весь мир если на то пошло – от слез все плыло. Но плакать он не хотел! Там его ждал купленный им пэт. Парень которому обещали самую мягкую форму убийства после того как он перестанет быть нужным! Дин смыл с себя запахи и попил воды из-под крана - как оказалось зря! – пришлось вновь согнуться и умыться, лишь после этого он почувствовал что вновь может вернуться за столик и разговаривать и есть... Он всмотрелся в плывущую личину чужака в зеркале. Линзы выпали и утонули в дерьме... Что бы сказала Мама-Мадам! И вглядываясь в собственное искажающееся отражение Дин вдруг понял холодно и отстраненно, чтобы не сказала мать на его приобретение от Константина он не откажется! Ни здесь. Ни ТАМ. Откинув со лба влажные волосы Дин вышел из кабинки. У нее уже кто-то ждал и Фламберт машинально кивнув поспешил к столу. Константин сидел на своем стуле и смотрел в нетронутую тарелку. Дин хотел обнять его, но что-то в этой фигуре не позволило этого сделать и он просто устроился напротив и проговорил хрипло: - Прости, я задержался... Всё остыло? Попросим согреть или так сжуём?
Константин Ван-Форте: Когда Фламберт убежал, я бы не смог назвать его уход иначе, я долго ругал себя на чем свет стоит, а потом... мне захотелось пойти за Дином в туалет и заставить посмотреть себе в глаза. Только осознание того, что все сказанное мной - ложь, останавливало меня. Будь я настоящим петом, то я бы уже бился в истерике, умоляя простить меня. Иной раз меня просто ужасало насколько "маска" прирастала к моему существу, и даже я не мог иной раз отличить своих эмоций от "чужих". Возможно потому, что я не врал. Я накладывал чужую личину, ассимилируя ее историю со своей. Так ли уж сильно моя судьба отличается от судьбы пэта-Константина? Итог один - гибель. Гибель без вернувшегося на прежнее место художника. "Прости, я задержался... Всё остыло?" Я посмотрел на него с непередаваемой тоской и болью. Разве можно так? Разбередить душу и сделать вид. что ничего не случилось? Вы ужасающи, господин Фламберт... Есть мне больше не хотелось, даже молоко вызывало уныние. Мне хотелось прижаться к его нескладному телу, уткнуться носом в его модную рубашку, уступая место своей маске и думая о том, что я сделал правильный выбор. - Я не уверен, господин... - Мой голос болезненно дернулся, а сам я, растеряв напускную самостоятельность, поднялся, а потом подойдя к Фламберту вплотную, опустился на колени у его ног и обняв их произнес: - Простите меня господин! Простите меня... Послышался звук бьющейся посуды, это обслуживавший нас официант споткнулся по дороге.
Дин Фламберт: Дин обхватил плечи Косты вжимавшегося лицом в его колени и сам прижался к нему, насколько смог, делясь своим теплом. И ему впервые было плевать как это выглядит со стороны! Пусть хоть все выпадут в осадок. Ладони Фламберта гладили спину и плечи пэта, а сам он шептал: Константин Ван-Форте - Не за что прощать... я спросил и ты ответил... – он удерживал рвущиеся наружу слова о том что глуп сам. Достаточно было просто немного посидеть так. - Я тебя не брошу, Константин. И не прогоню и не утилизирую.... Даже когда мы будем дряхлыми стариками... скучными как все старые пердуны... Остальное не обещаю... Я же не Бог. Под эти его бормотания спина, напряженная струной, чуть расслабилась, но прошептав со всхлипом «Мой господин...» Коста так и замер оставаясь стоять на коленях, лишь руки чуть крепче обвили ноги Дину. Тот погладил своего пэта по голове и спросил: - Ты есть хочешь? Или домой пойдем? Он выпрямился, пальцы ласково перебирали пряди на макушке, Дин продолжал говорить: - Правда тебе меня придется вести под руку... – улыбка в ответ на поднятый к нему взгляд была кривой, но ободряющей - ..я линзы утопил в унитазе. Буду о бордюры спотыкаться. Это я запросто! Последнее прозвучало словно хвастовство.
Константин Ван-Форте: Тошнотворный вкус банальной романтики почти заставил меня скривиться, благо мое лицо он сейчас не видит. Я вообще сторонник других способов объяснения. В лицо и прямым текстом. Но это же работа. - Я хочу домой... - Я поднялся при этом стремясь не убирать своих рук с его тела, чтобы поддерживать видимость контакта. Смотреть только на него, еда, даже молоко!, напрочь забыты! И на лице появляется такая неописуемая преданность, какую я только мог изобразить. Конечно, он мог и не оценить мою игру полностью из-за отсутствия линз, но играть от этого я хуже не мог. - Я отведу вас! Куда только захотите! - Мой голос дрожал, словно я недавно кашлял или подавился, пусть думает, что меня переполняют чувства и я сдерживаю слезы. Мне действительно было что оплакивать... Погибшее без внимание молоко в кувшине.
Дин Фламберт: Домой. Голос Константина рвался словно он плакал и Дин быстро согласился: Константин Ван-Форте - Хорошо! Он не хотел чтобы кто-то видел новый приступ слез у его пэта, поэтому не стал ничего говорить официантам, а просто вставив в прорезь установленного в центре столика сервировочного блока кредитку, оплатил заказ и тут же встал потянув за собою Косту: - Пойдем ловить такси. – ладонь обвила пальцы Константина – Или пешком? Дин сейчас готов был говорить о чем угодно лишь бы не было истерики. Он понимал что, то что горчило для него в рассказе амойца, для Косты было кислотой хуже царской!
Константин Ван-Форте: Вот и ладушки. Вот и душевное взаимопонимание. Берем под белые локотки и направляемся к выходу. Пока гармония не споткнулась о реальность бытия. Я осторожно вел его по улице, Фламберт походил на крота из-за сощуренных глаз, мелких шажков и переодических спотыканий. Но медлить было нельзя! В такси, которое словно только нас и ждало, я сел с непередоваемым облегчением. Домой, выполнять прямые обязоности перед художником. Накровати или у стенки? Что лучше покажет мой настрой. Я задумался...
Дин Фламберт: Дин давно привык ко многому в себе и без очков/линз он ориентировался в пространстве не так уж плохо. Но! Но сейчас он позволил Константину себя вести в полном смысле этого слова и тот был очень заботлив и бережен. Лишь в такси его пэт задумался о чем-то так глубоко что сел на пол у ног Фламберта. Судя по дикому взгляду таксиста это было и странно и обычно. Дин прищурился всматриваясь в то как сел Коста и понял – амойца смутил костюм, а не поза! Потому что Константин замер у его ног с таким видом словно всю жизнь так сидел в машинах – на полу у ног Хозяина... Дин выдохнул водителю устало: Амойцу: - Отель Миньон на ****. И коснувшись непослушных русых прядей на макушке своего любовника спросил: Константин Ван-Форте - Ты о чем думаешь. Константин? – улыбнулся – Рядом не сядешь? Далее в Отеле
полная версия страницы