Форум » Мир развлечений и удовольствий » Мидас. Отель "МИНЬОН" (1) » Ответить
Мидас. Отель "МИНЬОН" (1)
Юмато эс Эрлитерис: Уютный отель с системой приват-номеров. Расположен в Мидасе, но рядом с погранично-цересской зоной. Однако считается очень благонамеренным местом. Если вы любитель неафишируемых встреч, это место для вас! При условии что вы платежеспособны, естественно.
Ответов - 135, стр:
1 2 3 4 5 6 7 All
Юмато эс Эрлитерис: Получив сообщение от Ясона Юмато обдумав положение дел, уточнил у Пастуха свое расписание и предупредил Кейя что этим вечером его не будет. На вопросительный взгляд он кивнул и потом какое-то время рассматривал спину своего любимого. Пережив эмоции, через некоторое время, тот кинул в него буклетом в яркой обложке. Танадец очень быстро убедился в том что Морвин был прав, рекламируемый в буклете отель «Миньон» был лучшим. И уровень конфидициальности в нем соответствовал его требованиям, особенно, после того как он чуть-чуть подстраховал местные системы слежения и защиты. Готовился к этой встрече Юмато основательно. В холодильник были загружены дополнительные яства, а в бар редкие вина. С собою танадец принес огромный контейнер с живыми розами, их нежный аромат наполнил стандартный, хотя и не плохой номер жизнью и нетерпеливым ожиданием. Когда все было готово он спустившись вниз еще раз сделал устное внушение консьержу... похоже что в его номер теперь могли входить толпы – тот только зажмуривался бы от ужаса.
Ясон Минк: Мне пришлось час гулять по торговым центрам, изображая оникса, вышедшего в свободное от работы время "проветриться". Черный парик, под который я тщательно запрятал волосы, наложенный грим (пригодились уроки, взятые у фурнитура), неприметная, но стильная одежда. Я сам себя не узнавал в отражениях витрин. Вот и уговоренный угол 23 и Парковой улицы, я подошел к небольшой антикварной лавочке и остановился, разглядывая старинные модели фрегатов.
Юмато эс Эрлитерис: Но оставаться в номере Юмато было неохота... И он устроился в холле у огромного окна на улицу, где листал в комме новостные сайты и смотрел на темнеющий вид за стеклом. Остановившаяся у витрины антиквара фигура заинтересовала его почти сразу же. И после минуты наблюдения он улыбаясь встал - это был Ясон. Со знанием дела сумевший переодеться, перекраситься, но изменить свойственные блонди властные манеры и жесты он не сумел. Уже выходя к нему, Юмато мысленно отметил про себя, что искусству маскировки Минка надо понатаскать серьезнее. Он подошел к Ясону и тихо коснулся плеча: - Вы не подарите этот вечер мне, Незнакомец? Перед Ясоном стоял улыбающийся белокожий и белокурый зеленоглазый внешник и только запонка, которую он своевременно поправил, была узнаваема в нем. Ну и возможно восхищение во взгляде. А так... даже голос звучал выше, чем у Юмато. Ясон Минк - Я так тут одинок...
Ясон Минк: Меня охватило странное спокойствие. Приняв решение, я старался не мучаться сомнениями. Да, так будет лучше. Я боялся поспешить и тем самым оттолкнуть Рауля. Встречи с Юмато, я надеялся, смогут научить меня, как себя вести с моим возлюбленным, как доставить ему наслаждение, а не боль. Прижав ладонь к прохладному стеклу витрины, я твердо решил вернуться на эту улицу еще раз и купить чудесный макет бригантины с ослепительно яркими алыми парусами. - Вы не подарите этот вечер мне, Незнакомец? - Я спиной почувствовал его приближение, ощущение силы и гордости, унаследованной от многих поколений предков. "Здравствуй, пробирка", мысленно посмеялся я над своей родословной и обернулся к абсолютно неузнаваемому Юмато. - Разумеется, господин, - я улыбнулся, склонив голову набок. - думаю, нам не стоит привлекать к себе внимание, разговаривая на улице. Может, войдем внутрь? Мне не терпелось избавиться от маскировки. Возможно, и от чего-нибудь еще.
Юмато эс Эрлитерис: Юмато уверенно взял Ясона под руку и продолжая разговор в стиле «нечаянная встреча двух незнакомых друг другу людей» они прошли в отель, поднялись в номер. Как только за ними закрылась дверь Юмато, зная, что любое наблюдение здесь уже за ними не возможно, уверенно обняв, впился в губы Ясона нетерпеливым поцелуем: Ясон Минк - Надеюсь, ты соскучился не меньше чем я, Ясон?!
Ясон Минк: Я задохнулся от восторга, когда губы Юмато коснулись моих, как я соскучился со вчерашнего вечера по его теплу, по таким откровенным словам. Мои руки сами поднялись и уверенно легли на его спину, прижимая к себе плотней. Как же сладко... Я приоткрыл губы, позволяя языку Юмато соприкоснуться с моим, поцелуй стал глубже и жарче. Наконец он с улыбкой посмотрел на меня и повторил вопрос, прижимаясь ко мне бедрами, так что я очень хорошо почувствовал, насколько он соскучился. - Мог бы и не сомневаться, Юм. Не чувствуешь?
Юмато эс Эрлитерис: - Чувствую, но хочу ещё и видеть, Ясон... В ванной всё готово, ты можешь снова стать сам собою. Хотя маскировка для начала удачна, но прежним ты мне нравишься больше. Второй поцелуй был жгуч, но короток. Потом Ясон прошел в ванную, а Юмато приведя себя в обычный вид и быстро накрыв легкий ужин, так и не утерпев, тихо вошел в ванную. Сброшенный парик и костюм аккуратно висели у двери, а из душевой кабины доносились звуки бегущей воды. На них и двинулся Юмато: Ясон Минк - Тебе спину не потереть, Ясон?... Говорят элите в быту без помощи не обойтись – голос смеялся – Сойду я вместо фурнитура? Крепкие руки обвили талию Ясона и к его шее сзади приникли поцелуем.
Ясон Минк: Позволив некоторое время Юмато изучать губами чувствительную кожу шеи и плеч, я продолжал методично наносить на кожу антибактериальный гель. - Отпусти меня на секунду, - я шагнул вперед, окончательно смывая с лица остатки грима, а затем повернулся к Юмато, давая ему возможность рассмотреть меня целиком. Чувствуя легкое смущение, как во время выступления на семинаре, когда преподаватели выделяли мои работы среди прочих, я опустил глаза.
Юмато эс Эрлитерис: Ясон Минк - Если ты уже чист...- Юм стянул с себя промокшую рубашку и расстегнул штаны - ... может быть захочешь помыть и меня? Глаза танадца были полны шального огня. Ещё один шаг и он встал к Ясону вплотную: - Сегодня мы можем позволить себе всё что захотим, Ясон. – руки легли на плечи блонди – У нас есть целая ночь. Для удовольствия. Для чувств. Танадец чуть потянувшись потерся о щеку Ясона своей и подставил губы для поцелуя. Смотрел он прямо в глаза Ясона.
Ясон Минк: Я покачал головой, выдавливая на ладонь бальзам с запахом лилий. Юмато смотрел на меня выжидательно. Мне доставляло удовольствие самому проявлять инициативу, поэтому я с лукавой улыбкой прижал ладонь к смуглой груди, ведя вниз, наслаждаясь упругой кожей и рельефными мышцами пресса. Юмато вздохнул, когда я повторил весь путь губами и опустился перед ним на колени, коснувшись губами восставшего члена.
Юмато эс Эрлитерис: Юмато содрогнулся, когда вокруг его возбужденной плоти сомкнулись губы Ясона, пожалуй этот амойский обычай был полезнее чем он думал. Танадец оперся на стену и отдался во власть ощущений, его руки легли на голову Ясона и Юмато начал массировать её перебирая волосы – даря ласку в ответ: Ясон Минк - Ты храбрый ученик, Ясон Минк... Мне повезло – голос смеялся и срывался -...больше чем я мог себе представить. Потом способность говорить Юмато отказала, жаркая теснота и влажность рта Ясона сносила голову, но всё же в самый последний момент он сумел вздёрнуть того на ноги и впиться яростным поцелуем в этот рот... кончая, он устоял. А отдышавшись лаская нежную, гладкую кожу покрывающую восхитительно крепкие, прекрасные в своем совершенстве мышцы он пояснил: - Прости, но кто его знает, как ты отреагируешь на мой вкус...
Ясон Минк: Я вжался лицом в его влажные волосы, вдыхая запоминающийся горьковатый запах и целуя их. Крепкие, бережные объятия согревали меня и исподволь несли возбуждение, отчего я начал нетерпеливо вздрагивать. - Мне уже он понравился, Юм. - подняв голову, я облизнул губы и прильнул к нему всем телом, ощущая, как по ногам стекает горячая жидкость. - Подожди, - я провел пальцем по его полувозбужденному фаллосу и попробовал тягучую пряную сперму. - Это мне бы понравилось еще больше. В следующий раз я хочу, чтобы ты кончил, не отталкивая меня.
Юмато эс Эрлитерис: Ясон Минк - Хорошо - удовольствие смешивалось с радостью в голосе Юмато, он не считал нужным их скрывать – В следующий раз я кончу в тебя... с удовольствием, Ясон. – и чуть удивленно – Ты двигаешься семимильными шагами! Всё это время руки Юмато нежили кожу Ясона, напитывая её сильными прикосновениями. Потом к прикосновениям пальцев присоединились губы, и нежно прикусывающие чувствительную кожу зубы танадца: - Пойдём из ванной? Чище мы будем вряд ли – многообещающая улыбка – А там... Я накрыл стол и приготовил элитное вино для моего Элиты – Юмато потёрся о грудь Ясона щекой, его руки были твёрдыми и настойчивыми – Но я то больше вина и яств жажду полакомиться ТВОИМ удовольствием, Ясон. Но это удобнее и приятнее делать на мягкой кровати. Юмато засмеялся и выключил воду уже смывшую с них следы забав, увидев согласно опущенные веки Ясона. Они наслаждались, вытирая друг друга, а потом, сцепившись, целовались, медленно продвигаясь в спальню. Там им было уже не до еды! Потом в нежном аромате роз Юмато распластывал Ясона по постели и гладил. Его руки не знали запретов и ничего не стеснялись. Он был желанен и этого было достаточно для полноты их счастья.
Ясон Минк: Мне не хватало воздуха, ни тело, ни чувства оказались не готовы к такому напору, вихри наслаждения вырывали из моей груди крики удовольствия. Впервые я не думал о своем статусе, положении, запретах, я открывал для себя новую страницу настоящей жизни. Если бы... Но я обязательно добьюсь тебя, Рауль. А пока я учился.... Обнаженное сильное тело накрывало меня, зажигая почти непереносимый огонь, касаясь то напрягшихся сосков, то бедер, губ.... но изнывающий от вожделения член был старательно оставлен пока без внимания. Черные волосы добавляли изысканного удовольствия, легко дразня прикосновениями, а глаза..... я тонул в их пылающей глубине, отвечая на поцелуи и выстанывая в терпкие губы что-то невнятное. Внезапно я осознал, что ласки прервались... - Что? - я с трудом сел на кровати, почти скользя по синим шелковым простыням. Юмато снова повернулся ко мне, держа в ладонях оборванные лепестки кремово-белых роз.
Юмато эс Эрлитерис: Танадец понимающе улыбнулся: Ясон Минк - Это не секс, Ясон. Потому что сейчас и здесь я тебя люблю. – поцелуй успокаивал – А когда чего-то боишься... Надо выпить вина. – улыбка – Не бойся. Будет только то, что ты хочешь, Ясон. Если хочешь, я впущу тебя. Если хочешь, войду сам. Руки ласкали плечи и щеки Ясона ещё немного, а потом танадец встал и принёс вино в элитной терранской бутылке и пару бокалов в одной руке, а второй он ловко подкидывал пару оранжевых, ярких апельсинов. Один из них Ясон успел перехватить в полёте, а второй упал рядом с ним. И Юмато вытянулся на боку рядом с Ясоном и подал ему полный бокал. Когда Юмато отпил первый глоток он сделал это дразняще и очень соблазнительно – предлагая и приглашая Ясона.
Ясон Минк: Я, не мигая, смотрел на прилегшего рядом Юмато и на бокал, что он мне протягивал. - Если я сам не знаю, чего хочу - как я могу ответить, да еще и выбрать из двух равно соблазнительных возможностей. А совместить не получится? - я пригубил вина, ощущая, как оно заструилось по жилам, согревая и успокаивая. Танадец. ласково погладил меня по бедру, приглашающе улыбаясь. И тут я честно признался, вовсе не желая обидеть танадца. - Юмато... я так хотел, чтобы первым был Рауль.... До встречи с тобой я не представлял иной возможности.
Юмато эс Эрлитерис: Ясон Минк - Совместить получиться, а вот быть первым... Твоему Раулю стоило поспешить – усмешка была торжествующей - ...Но то что он не получит сегодня... То чего так жажду я, Ясон... Ты останешься собою, какой бы опыт не приобрел со мной. Ему не на что будет жаловаться, Ясон. Улыбка наполнилась нежностью, а поцелуй стал проникающим и проникновенным. Юмато ласкал Ясона настойчиво, умело, распаляя его желания вновь. Но, теперь лаская его, Юмато подготавливал блонди к соитию почти незаметно для неосведомленного партнера. Даже когда учил его пить вино со своих губ. И тогда когда, смеясь, дразнясь, шепотом на ушко рассказывал о том зачем нужна смазка (вызывая у блонди видевшего несчетное количество пэт-шоу смех), и как её наносить, позволяя пальцам Ясона входить в себя, сам дразнил его жаждущую глубину сначала одним, а затем двумя пальцами. В этой смене поцелуев и прикосновений то сильных, почти жестоких, то невесомо-нежных, но всегда приятных – Ясон, теряя голову и сам не понял когда пьянящая игра стала жизнью. Потому что в этот раз Юмато лаская его, не остановился на половине и вовремя сменил пальцы, заполняя Ясона до отказа собою осторожно, непреклонно. И когда Ясон вскинулся, почувствовав эту перемену, на его шею легли железным хватом пальцы Юмато, а голос нежно шепнул: - Тут лучше расслабиться, Ясон. Я осторожен...
Ясон Минк: Я едва удержал руки и все тело, чтобы не скинуть с себя Юмато. В том, что я могу это сделать, я не сомневался, но... легкий налет насилия окрасил испытываемое мной возбуждение в такие яркие цвета, что я действительно смог расслабиться, скользнув руками за спину Юмато и сильно вцепившись в нее ногтями. Он вскинулся, резко двинув бедрами вперед.... И проник в меня так глубоко, что все внутри запылало от боли, сильной, сладкой, почти на грани болевого порога. Я откинул голову, стремясь уйти от этих ощущений, но тело предало меня: колени раздвинулись шире, руки сами легли на упругие гладкие ягодицы, толкая Юмато на себя. - Ааааах! - вырвался одновременно из нашей груди стон удовольствия.
Юмато эс Эрлитерис: - Хаааа-аах... Ясон открылся весь, принимая танадца так как Юмато желал, но не ожидал от их первого раза! И танадец начал двигаться, ловя ритм доставляющий им большее удовольствие и одновременно лаская чувствительные соски поцелуями. Его усилия вознаграждали чувственные стоны и то с какою жадностью отвечал на ласки Ясон. Они сплавлялись в единое, полное наслаждения существо и Юмато не торопился! Его опыта и самообладания хватило подвести Ясона к самой вершине и рухнуть вместе с ним, свиваясь в сладкой судороге одновременно. Когда способность говорить к нему вернулась Юмато, очищая и ухаживая за Ясоном, шепнул: Ясон Минк - Ты великолепен, Ясон... Тем, что так жаден в особенности! Выполняя своё желание танадец поцеловал припухший рот: - Твоему телу понравилось – победная улыбка просияла и притухла – А твоему разуму, понравилось, Ясон?...
Ясон Минк: Отчаянно защемило сердце, да мое тело и разум получили самое сумасшедшее наслаждение в жизни, но душа... было нестерпимо больно. Предательство оно предательство и есть. Уступив своим желаниям, я изменил в первую очередь самому себе. Высвободившись из объятий Юмато, я заставил себя улыбнуться и провел ладонью по его расцарапанным плечам, желая смягчить причиненную мной боль. - Конечно, Юмато. Ты бесподобный учитель, - его глаза сощурились, читая прямо в моем сердце.
Юмато эс Эрлитерис: Ясон Минк - Не надо улыбаться через силу, Ясон – со мной не надо! – Юмато бережно провёл по лицу блонди – А ещё не надо думать что, отдавшись чувствам и мне, ты изменил кому-либо или чему-либо, Ясон! Юмато привлёк Ясона к себе и продолжил: - От того что случилось - ты не стал ни больше, ни меньше, Ясон. Глупо думать, что верность хранится в какой-либо части человеческого тела! И ещё глупее думать, что от того, как ты любишь меня сейчас, твой Рауль что-то теряет... Взгляни на это с другой точки зрения, Ясон – чуть насмешливым шепотом - ... Ты готовишься для него... – неуловимо печально - ...учась у меня! Соблазняющая улыбка: - Урок четвертый... никогда ни о чём не жалей, Ясон Минк! Сожаления могут отравить не только прошлое, но и будущее – глубокий поцелуй намекнул на продолжение. - Ведь входя впервые в чужое, пусть и самое любимое тело, неумеха причиняет больше боли, чем радости... Чаще всего это так! Представь Рауля на своём месте... И представь себя, свои ощущения если бы вместо наслаждения смешанного с толикой боли – была бы лишь боль?!... Глаза Юмато смеясь дразнили.
Ясон Минк: - А ты сразу родился таким умным? - на этот раз искренне улыбнулся я, когда дыхание выровнялось после очередного головокружительного поцелуя. - Можно сказать и так, - Юмато чуть печально провел пальцем по моей щеке, я поймал его, заблудившегося на моих губах, и забрал в рот, начав посасывать. Упавшие на лицо волосы, я отбросил за плечи, но они непослушно разлетелись в стороны, окутав меня серебристым облаком. - Ты действительно прекрасен, Ясон, - мой темноволосый учитель, закусив губу, наблюдал за моими губами, положив другую руку мне на бедро. Он будто знал заранее все мои тайные точки, прикосновение к которым, оказывается, сводило меня с ума. Я сам не подозревал об их существовании, поэтому, когда ладонь Юмато огладила спину чуть пониже поясницы, я, охнув, почувствовал, как снова возбуждаюсь. - Я хочу забыть в твоих руках обо всем, - я поднялся с кровати и, подойдя к столу, на котором красовалась огромная ваза с букетом кремовых роз, посмотрел на Юмато через плечо. - Заставь меня сделать это. Моя рука медленно гладила мой восставший член, чувствуя себя пэтом на представлении, я опустил ресницы, ожидая реакции Юмато.
Юмато эс Эрлитерис: Юмато прикрыл глаза, а потом они вспыхнули похотливым пламенем. Ясон, предлагающий себя подобным образом... зрелище не для воздержания! С постели танадец сорвался смуглой молнией и спустя мгновение Ясон перевернутый лицом вниз, уложенный грудью на стол, среди разливающегося пряного вина и рассыпавшихся колючих стеблей и атласных цветочных головок почувствовал как в него недвусмысленно упирается сзади доказательство желания Юмато. И голос мурлыкнул виолончельно: - Ты сам попросил, Ясон! Ты сводишь меня с ума... Аххх! В этот раз Юмато не сдерживал своих порывов, не щадил своего партнёра! Он брал его неистово и жадно, щедро одаряя его плечи и шею поцелуями и укусами Юмато уже не думал о том, какими метками он расписывал эту лилейную кожу. И когда в безумии чувств Ясон готов был скоро излиться Юмато замедлился и рукой придержал этот порыв: - Терпение, Желанный... Я не насытился тобою ещё!... Мне тебя мало!
Ясон Минк: Я зарычал от злости, смешанной с чувством наслаждения от подчинения Юмато, и в качестве сладкой мести как можно сильнее сжал внутренние мышцы, обхватившие член, орудующий во мне, как идеальные ножны для драгоценного клинка. Простонав что-то на неизвестном мне языке, Юмато подхватил меня под живот и снова принялся ласкать мой фаллос в такт своим движениям. - Давай же, сильнее... - я уперся руками в стол, отчего осколок бокала вонзился в ладонь, и уже почти теряя способность дышать, стал встречать толчки Юмато на полпути, впечатываясь в него ягодицами. При каждом движении внутрь меня, перед глазами вспыхивали искры, их становилось все больше и больше.....
Юмато эс Эрлитерис: Торжествующий смех и мелодичный грозный клич были ответом на этот вызов, ритм движений ускорился и в такт ему на возбужденном пенисе Ясона сомкнулись сильные, но ещё бережные пальцы Юмато – возжигая огонь безумства ещё, ещё, ещё! Сильнее и глубже! Резче, не останавливаясь, быстрее – в бурном крещендо! - Юмато продолжая одной рукой ласкать Ясона другою повернул его лицо и извернувшись сам впился в гордый рот. Выпивая крик наслажения. Танадец хотел в этот миг взять всё что в своей чувственности выплескивал Ясон!
Ясон Минк: Я выплеснулся в ладонь Юмато, конвульсивно сжимаясь. Ощущение, как глубоко внутри пульсирует, извергая страсть, огромный ствол, мой полузадушенный поцелуем крик, заставили меня на краткую долю секунды потерять сознание. Танадец, закончив нежно целовать мое лицо, опущенные ресницы, освободил меня от своего веса и, взяв за руки, заставил сесть на столе лицом к нему. Я засмеялся, поняв, что представляю собой далеко не образец блонди, волосы потемнели от влаги и пролитого вина, лицо тоже все в красных винных следах, а на щеке - я провел пальцем - царапина от стебля розы. Я наслаждался восхищением, в котором буквально топил меня мой партнер, как же это потрясающе, когда на тебя смотрят, не скрывая своих чувств. Не раздумывая, я обвил руками влажную спину Юмато и благодарно поцеловал его.
Юмато эс Эрлитерис: Ответный поцелуй был ещё более сладок Юмато, Ясон поцеловал его... сам! И танадец почувствовал что готов снова. Но он сдержал желание и начал вылизывать царапины и вино с нежной кожи: Ясон Минк - Ты пьянишь лучше вина, Ясон... – язык прошелся нежно по щеке слизывая кровь -.. от твоего тепла оно лишь вкуснее... Хочешь, я слижу все?
Ясон Минк: - Хочу, - я метнул взгляд на пах Юмато. - Ты ничего не подмешал в вино? Потому что я не утолил свое желание, равно как и ты. Накрыв раскрытой ладонью самый верх ягодиц танадца, я вдруг отдернул ее, поднося к глазам. Из руки торчал тоненький осколок стекла. - Надо же, заметил только сейчас.
Юмато эс Эрлитерис: Молниеносное движение и осколок был вынут, а рана заботливо зализана. Потом Юмато улыбнулся: - Опьяняет нас лишь любовная страсть, Ясон! Вино *&%@ старинное, но обычное – изысканный вкус и не более... Если ты не насытился, Ясон – взгляд затуманился – возьми меня сам. И Юмато, положив руки Ясона на свои бедра, обнял его и потерся грудью: - Если ты осмелишься! – танадец снова смеялся опьяняюще.
Ясон Минк: Я сомкнул руки за его спиной и уткнулся лбом в плечо, вздыхая. - Прости, Юмато. Я желаю оставить это для Рауля. - ласково водя губами по его вспотевшей коже, я старался остаться твердым в этом своем стремлении. - Но потом, когда он станет моим, я обещаю, что твоя узкая задница меня попробует.
Юмато эс Эрлитерис: Юмато несколько секунд всматривался в глаза Ясона потом кивнул уважая его желание: Ясон Минк - Ну что же... – смешок и дразнящим шепотом -.. я подожду... И запомню! Ты обещал новую встречу Господин Глава Дипломатического Корпуса... Потом Юмато разомкнул, очень нехотя, объятия. И потянул Ясона в ванную: - Ну думаю твоё обещание, Желанный, поможет мне пережить разочарование... Особенно если эту ночь мы сможем побыть вместе дольше.
Ясон Минк: - Я пока ничем не связан, так что еще пару часов мы можем наслаждаться друг другом, но, - я обернулся на Юмато через плечо, наполняя ванную водой. - Мне кажется, что на сегодня нам хватит любовных утех. Мне, - уточнил я, становясь одного цвета с пальцами, пробующими, достаточно ли нагрета вода. Оказалось - очень. Юмато вновь поразил меня своим пониманием, хотя его член стоял, будто не взял меня дважды. Танадец поднес мои руки к губам, поцеловав каждый палец, и сев в ванную, усадил меня между раздвинутых ног, играя распущенными серебрянными волосами, когда я откинулся на его плечо, довольно вздыхая. Между бедрами ныло, внутри слабо дергало, кажется, он меня все же поранил, но я особо не волновался. Раны от спаррингов на мне заживали быстро, а это чем не поединок. - С тобой хорошо, Юм. Спокойно, - произнес я, не открывая глаз.
Юмато эс Эрлитерис: Юмато усмехнулся и нежно разминая мышцы плеч Ясона признался почти серьезным тоном: Ясон Минк - Естественно... – тихо в ухо - ..Я же на тебя охочусь, Ясон Минк... Ты самый Желанный для меня. И я не намерен тебя спугивать лишней торопливостью. – смешок – Урок пятый... очень трудно встретить того к кому ты неравнодушен... Это действует на любой из планет и в любой галактике – поверь мне, Ясон!... – руки Юмато огладили спину – И найдя подобное существо стоит проявить терпение приручая и привыкая друг к другу. Юмато выскользнул и устроился перед Ясоном. Отвел влажные пряди с его лба и коснулся губ спокойно и нежно: - Иначе можно разорвать нити симпатии и лишиться будущего. А я хочу что бы оно у нас было.
Ясон Минк: Я молча смотрел в его непостижимые глаза, восхищаясь и испытывая к танадцу искреннее уважение. То, что уже зрело в моем сердце, я опасался называть, хотя бороться с этим чувством, я знал, было уже поздно. - Юм, я, - резкий звонок прервал меня. И вовремя, иначе я бы неминуемо пожалел о своей поспешности.
Юмато эс Эрлитерис: - Pronto! Голос Морвина наполнил ванную: - Кончай дурить! И тащи сюда свою задницу, Терис. Посол требует тебя срочно. Я прикрою ещё минут сорок не больше. Потом ты можешь подставиться под Поиск... Неужели... Юмато вырубил связь. Он просто почти услышал следующую фразу Морвина... Ясону слушать это было не нужно! Потом танадец чуть извиняясь усмехнулся глядя на Желанного: - Прелести зависимости во всей красе... Прости, Ясон, но служба зовет и голос её гадок... – потом нежно коснулся губ Ясон и встал – Но ты-то знаешь, что такое долг. Прозвучало это констатацией факта. И в следующую минуту Юмато исчез. Двигаясь очень быстро он оделся снова превращаясь в идиота-декса. Семь минут, и маскировка легла на лицо, волосы и тело, словно танадец и не раздевался. Надо было убегать... Но уйти вот так?... Юмато не хотелось
Ясон Минк: Реальность как всегда показала зубы, но.. я понимал Юмато лучше, чем кто бы то ни было, поэтому не стал ломиться за ним в комнату, занявшись вместо этого собой. - Юм, - позвал я, в парике высовываясь из ванной комнаты. - Ты меня подкинешь до соседней с Эос улицей? Я у тебя в машине сниму маскировку, и быстро дойду до дома. В любом случае, выход из твоей машины мне ничем не грозит. В голосе были только деловые интонации, но глаза смотрели на партнера нежно и зовуще.
Юмато эс Эрлитерис: Это был прекрасный выход... хотя зачем длить сорвавшуюся встречу? Иррационально, но хотелось. И Юмато кивнул: Ясон Минк - Если ты будешь быстр. И я буду гнать Ухмылка была многообещающей. Блонди собрался быстро, и спустились они вместе словно случайные попутчики. Лишь в безопасном нутре машины Юмато прежде чем сорвать её с места протянул Ясону ключ-код от снятого на год номера: - Этот ключ... Он твой, Ясон. – быстрый и страстный поцелуй – Если тебе будет нужно убежище тут никто и ничего не запишет и не услышит... – и шутливо нахмурившись добавил тоном сварливой женушки - ...Не таскай только сюда – смешок – кого попало! Проверяй на блох... – нежно рукой по щеке – это же наше гнёздышко. Потом они уже не разговаривали. Угроза поиска была не пустяковой, а огласка в местных силовых органах была излишней. Юмато гнал словно сумашедший, но всегда вписывался в поток к месту и вовремя идя на грани фола... Но без полиции на «хвосте» Он притормозил лишь раз и качнул ладонью в окне прощаясь с Ясоном. И умчался. Конечно же он успел в Особняк. Да и Морвин не подвел его.
Дин Фламберт: Дин гулял... Не в смысле диких трат или ресторанных излишеств. Нет. Он просто шлялся пешком по урбанизированным улицам Танагуры и чувствовал, как заворачивается в кокон печального отвращения к Амои, планета уже не казалась ему сказочным ларцом с чудесами и удовольствиями... Он так и не сумел найти тут своей мечты! Тот злополучный Аукцион и пэт... Ему не удалось найти его в Академии, говорили, что этот лот утилизировали в связи с неисправимыми дефектами, но Дин не верил! Тот парень был так совершенен, словно ожившая мечта... Академия предлагала ему еще пару-тройку лотов, и одного Дин даже выкупил на неделю... И вернул. Мечта таяла вместе с надеждами. И вот сегодня Дин гулял по городу, в принципе нерасчитанному для прогулок вне отдельных зон, и размышлял, что пора возвращаться домой. Эта планета, поманив, обманула его! За эти девять месяцев он не родил ни одной – ни одной! – картины, лишь груда оборванных на середине карандашных зарисовок были плодом этого путешествия, а ведь обычно он рисовал по картине в месяц! Пора. Пора было возвращаться!!! Там ждали и мать и работа.... И более никто. Вот и маялся Дин бродя без цели - еще не в силах отказаться от выцветших, вылинявших надежд, еще не сорвавшийся с последнего витка. В этом настроении он и наткнулся на этот тихий отельчик. Зашел. Управляющий, бросившийся на встречу был красив, как почти все амойские мужчины, и рассматривая его, Дин сам не заметил, как прошелся по паре уютных номеров. Один из них вдруг щемящее напомнил ему своей обстановкой Диолан и Дин поймал себя, что согласно кивает красавчику подписывая договор о недельной аренде совершенно не нужного ему номера в отеле!... А!!! Была не была! Дин, набрав на наручном комме положенном гостям Амои номер своего «бывшего» отеля заказал перевезти его немудреный багаж в отель «Миньон» и сообщит об переезде Гилу Эгу. Он успел недурно пообедать в ресторанной зале отеля прежде чем его амойский приятель перезвонил.
Г-н Проходящий перс: - Дин! - Голос в трубке был поразительно приятен и даже расслаблен. Казалось, что собеседник не пропустил мимо себя пару бокалов вина. - Дин, какой железяки ты переехал?! Я хочу показать тебе одно местечко! Отказ не принимается, я сегодня пошел во банк и обеспечил себе беспробудную гулянку на ближайшие пол года!
Дин Фламберт: Дин улыбнулся. Гилу вечно крутил, какие-то аферы и то ныл что денег нету, откровенно живя за счет «своего дорогого друга», то, как сейчас бросался деньгами во все стороны. Гилу Эгу - Это какое? Снова бар в Церессе?
Г-н Проходящий перс: На конце трубки рассмеялись. - На много лучше, Дин! Намного! Так что запоминай адрес и едь сюда! В трубке послышался какой-то шум. словно бы собеседника отрывали от разговора. - Дин, авеню *****, я встречу тебя у здания! И куда-то в сторону. - Сейчас, сейчас! Ох, мать наша Юпитер! Вновь раздался смех. - Я жду тебя Дин.
Дин Фламберт: Судя по всему, где бы это не было, Гилу не скучал! И Дин заказав еще кофе, попросил карту авеню *****. Судя по всему это было то еще местечко! Даже бордель с музыкальным названием там был... Поскольку вычислить эмпирическим путем, где именно завис приятель, было не возможно, а район был безопасным для туристов Фламберт решил – еду! Далее в Бордель "BAYREUTH".
Дин Фламберт: >>> из борделя "BAYREUTH". К отелю их доставили быстро. И Дин лишь на миг замешкался ожидая что выйдет первым Константин, но тут же выбрался из машины сам – первым – поняв что у пэта нет этой привычки. И в гостеприимно распахнувшиеся двери отеля он вошел первым. Коста шел следом, словно тень, послушная и безмолвная. Получая свою почту и ключ от портье Фламберт заказал у него сеанс связи с Диоланом и уведомил, что купил себе любимца, который будет жить в его номере. Самым странным в реакции портье был тот факт, что он даже не повысил плату! Хотя в номере люкс теперь вместо одного человека будут жить двое.... Услышав в следующий миг от служащего отеля что служба охраны просит занести в регистрацию данные пэтs и безусловно проследит за его сохранностью Дин понял почему – они не считали пэта существом, скорее очередным чемоданом! Это испортило ему настроение. Ведь собираясь связаться со своим адвокатом Себастьяном Далем для того чтобы узнать под каким соусом он может привезти Косту домой он, Дин, рассуждал похоже! Войдя в номер Фламберт сорвал пиджак и галстук бросив их в кресло и шагнул к бару собираясь залить это неприятное противоречие хорошим глотком! Налив на два пальца крепкого джина он растеряно обернулся к дверям у которых, держа цепочку брошенную им, остался Константин: Константин Ван-Форте - Проходи... Пока мы на Амои это твой дом – голос дрогнул и Дин опрокинул выпивку в рот – наш дом. Он налил в стакан новую порцию и сел в низкое кресло у барного столика вертя его в пальцах. Что делать дальше?... К будущему где от него кто-то ТАК зависел следовало привыкнуть! Наверное, надо было бы купить парню одежду вместо этих ремешков и стрингов.... Но что он любит носить? И задавать ли этот вопрос... А где его устроить спать? С собой? На диване?... Дин, поняв, что просто паникует страшась неизвестности, тряхнул головой и выпил вновь, потом улыбнулся и спросил: - Константин... ты есть хочешь?
Константин Ван-Форте: Я разместился у ног своего господина, ожидая пока мой хозяин приведет свои мысли в порядок, выпив немного горячительных напитков... Походу он решал принципиально важные вопросы о моей судьбе, раз временно забыл обо мне. Я осматривал его номер, стараясь заметить что-то необычное. Я очень удивлюсь, если номер не окажется нашпигованным камерами под самое горлышко. Но это не особо меня волновало, скорее, привитая мне искусственно, паранойя играла свою роль в моих реакциях. Я ждал решений своего господина... Когда же он, словно очнувшись, осведомился не голоден ли я, я понял что не ел весь день... С приезда художника и его приятелей у меня не было времени на отдых и утоление голода. Желудок, обрадовавшись, что я о нем вообще вспомнил, болезненно сжался в спазме. Думаю неплохо будет призвать Фламберга к стыду. Должен же он понимать, что после таких постельных марафонов должен терзать просто животный голод? - Да, господин. - И так, пряча глаза. - Завтрак был довольно давно... Забота обо мне теперь его обязанность, а я не самка сидящая на бесконечных диетах.
Дин Фламберт: Дин почти устыдился, кинув взгляд на комм, время обеда прошло почти вместе с ужином! И он решительно сказал: Константин Ван-Форте - Раздевайся! Все снимай на фиг! И встав, направился к шкафу куда утром мальчишка-горничный аккуратно вывешивал его костюмы. Там он, буквально зарывшись между вешалок бормоча «Так... Ага... Вот это пойдет...» в такт этому бормотанию из-за дверцы вылетали черные штаны с модной искрой по швам, шелковая рубашка цвета небеленого льна, тонкой вязки моднячий свитер, а так же белье и носки из нежнейшего трикотажа. Все, что Дин счел подходящим по размеру для Косты из своих шмоток, оседало словно слой снега, на ближайшем кресле... Когда он, найдя галстук, оглянулся на пэта тот нагим сидел возле оставленного им кресла с самым скромным видом и Дин сказал: - Одевайся! Одевайся.... – улыбка - ... Не пойдешь же ты в ресторан голым? Я-то точно с тобой голым пойду лишь в ванную... – покраснел и добавил тише -..и постель.
Константин Ван-Форте: Я наблюдал за его инсинуациями не без улыбки и интереса. Сняв свой незамысловатый наряд, я понял на сколько за эти последние месяцы привык к своему обнаженному виду. Я понимал, что меня этому приучали преднамеренно и неудобство, которое я наверняка буду испытывать, когда закрою свою наготу, только подтвердят мой статус, но не улыбнуться (разумеется про себя), я не мог. Чуть помявшись и не ответив на приватное признание хозяина, я немного неуверенно принялся одеваться. Белье, которое закрывало больше чем ставшие привычными - стринги, носки, брюки... Все было отменно качества и приятно ласкало кожу, я скучал по этому чувству. Когда я одел рубашку и взял в руки свитер, я чуть замялся... Я ненавидел холод и должен признаться переносил его плохо, но обычно пэты более оголены, даже если одеты... Стоит ли мне указать на это хозяину? С другой стороны он не знает всех тонкостей принятых предрассудков и правил, да и славился (судя по досье) неординарным мышлением, так что я не стал больше видеть причин создавать себе неудобства. Я выглядел как лощеный и богатенький отпрыск... Но не сказать, что без вкуса. Художник... что тут скажешь? Он идеально подобрал цвета и размер почти мой. Только что фигура у меня была намного пропорциональнее и одежда, которая шилась наверняка под заказ, в некоторых местах или собирал гармошкой или наоборот натягивалась. Но это были не такие яркие недостатки, чтобы из-за них хвататься за голову... Дин Фламберт - Господин, это очень красивые... и дорогие вещи... - И словно поправляя себя, чтобы хозяин не подумал. что я не доволен его выбором. - Но я могу испортить их сидя на полу. – Полу утверждение, полу вопрос. Я подозревал (почти был уверен), что Фламберт не знает о том. что пэтам в общественных местах положено сидеть у ног хозяина. И когда мы придем в ресторан, я так же не думаю, что он питается в дешевых забегаловках, и нас спросят удостоверения или возрастные карточки, он встретится с удивлением и неприятием сотрудников.
Дин Фламберт: Одежда сидела на Коста скверно до терпимости, обозревая результат Дин чуть морщил нос чувствуя, что загорается желанием пройтись по магазинам, а лучше бутикам как следует... Поэтому замечание Константина застало его врасплох и несколько секунд он смотрел на парня почти с даунским видом, мысленно еще подбирая стиль покупок, а потом, пожав плечами сказал небрежно: Константин Ван-Форте - Действительно. На полу сидеть в них моветон... Поэтому сядешь на стул... – и спохватившись – Ты же умеешь сидеть на стульях, креслах?...
Константин Ван-Форте: Посчитав, что я дал уже и так достаточно поводов задуматься, и предупредил в достаточной мере, я слабо кивнул, признавая, что хозяину лучше знать. Как и в каком виде сидеть его пэту. - Я обучен правилам поведения за столом, господин. - Отозвался я не без гордости. "Я был любимцем у прошлого хозяина, разумеется я не глупый новичок" - говорила моя поза. Но сам я не стремился рассказывать о "прошлом" у Смолла или Карта. Чтобы не сильно подчеркивать свой бывший статус и не вбивать художнику в память мысли о Смолле. Это было совершенно не к чему.
Дин Фламберт: Дин с облегчением перевел дух, услышав этот исполненный гордостью ответ. Константин Ван-Форте - Значит, сядем за один столик... Он подошел к Коста вплотную и встряхнув, расправил широкую ленту шелкового галстука. Ею он очень осторожно скрыл фиксирующую рану лечебную повязку, завязав на шее парня сначала бант, а после критического хмыканья исправил его на классический «английский» узел и отступил на шаг... Сейчас перед ним стоял не слишком богатый, но чертовски красивый парень, одетый в дорогие вещи, но немного «с дружеского плеча» как часто одевались на вечеринки студенты Художественной Академии на его родине... Он пару раз читал там лекции по приглашению академиков и много раз любовался на студиозов; юных, вольных, красивых... Вот только в отличии от тех студентов Константин чуть ежился, словно прикосновения ткани к коже было ему не очень привычным. Вспомнив ремешки одежды любимцев, Дин шагнул к пэту и обнял его за плечи: - Ты... На Диолане ты будешь пользоваться большим успехом, Константин! – голос художника сбился – И у женщин и у мужчин.... Ты очень красивый.... Дин всматривался в лицо с почти идеально-правильными чертами странным, то ли печальным, то ли жадным взглядом. Ни эти глаза, ни ресницы не нуждались в красках, их природная яркость была совершенством сама по себе. Дин коснулся четких губ пальцем: - У нас не Амои и красивые люди на Диолане реже встречаются... «Неужели ты и там будешь верен мне, Коста?» вместо вопроса Дин закусил губу.
Константин Ван-Форте: Невежда! Полная сомнений и страхов невежда! В моей голове раздражающе забились молоточки, но я думаю, что на мою терпимость заметно влиял голод и усталость. Я легонько и игриво обхватил его пальцы губами, а потом и вовсе поймал его ладонь руками, чтобы потереться о нее щекой. Дин Фламберт - Разве пэты не рождены, чтобы вносить в жизнь господина красоту и гордость за эту красоту? - Это не походило на вопрос, я рассказывал ему об амойском взгляде на вещи. И я пытался донести их до него. То что он собирается, по другому истолковать его слова я просто не мог, взять меня на Диолан, грело мне душу, но эти припадки самобичевания надо как-то ограничивать. Постепенно внушая ему мою верность... Но так же я считал, что мне не стоит сейчас давать ему какие-то прямые обещания или клятвы. Это было бы наигранно, да и нужды пока не наблюдалось. Я позволил себе его чуть приобнять. Это было наглостью по меркам пэтов... но он это не знает. Интересно, не приходило ли ему в голову, что нормальному пэту (только что купленному) его слова показались бы обещанием отправить пэта в бордель, а не приступом комплексов? Конечно это можно было воспринять и как комплимент, но лучше его немного встряхнуть. - Я рад, что моя внешность греет ваш взор, господин. - Не нужно лишней скромности там, где звучит правда. Возможно, он и ждал сейчас каких-то заверений, но я думал идти другим путем... Разыграв некоторое опасение, смешанное с принятием... - Вы... - Любопытство одолело вверх над осторожностью. - ... собираетесь делить меня с кем-то на... Диолане? - По моему озадаченному виду, должно было стать понятно, что я не знаю, что это за место, но предполагаю что вне Амои. - Также как в том "готичном здании" делил меня, господин Карт? - Даже смягчая вопрос, я знал, что это прозвучит резковато. Как ковшик воды на спящего, но если Фламберт не умеет следить за языком и мыслями, не удосужившись вникнуть в нашу культуру, это не означает, что я должен выходить из рамок стереотипов. В конце концов, такому взрослому пэту наверняка навязали свои «стереотипы» восприятия слов. Ведь красота для них естественна, а внешность хозяев не имеет значения. Мой желудок призывно заурчал... - О...
Дин Фламберт: - О!... Дин замер на миг. Он не ожидал, что Константин воспримет его слова так... и обрадовался тому, что не сказал большего! Урчание голодного желудка Косты было лучшим предлогом для бегства, Фламберт погладив прижимающуюся к его ладони щеку, произнес: Константин Ван-Форте - Нет! Я... Я ни кому не захочу тебя отдать, Константин... Потом он ухватился за запястье своего пэта (гладкий металлический блеск узенького браслета пэт-ринга закрылся его пальцами) и потянул парня к дверям: - Идем! Ужин долго ждать не будет! ....Они так и вышли из номера вместе. Дин, спускаясь по лестнице в полуподвал, где был расположен ресторанчик отеля, еще и приобнял Косту за талию. Взгляд брошенный мимоходом в зеркальную панель дверей обдал жаром его щеки. Там отразилась весьма красочная пара – мужчина средних лет и его молодой любовник... И хотя Дин привык немного к другому распределению ролей, но он открыв двери пропустил вперед Константина и сам выбрал столик в дальнем и укромном уголке полупустого обеденного зала за которым они уютно устроились. Дину пришлось самому отодвинуть стул для на момент замешкавшегося парня и подать знак официанту: Амойцу - Два меню.... Пожалуйста.
Константин Ван-Форте: У меня поразительно быстро получилось заставить его забыть о своих причитаниях... И садясь рядом с ним за столик, я подумал, что неплохо развлекусь, наблюдая за реакцией окружающих на мое положение. Если наш приход вызвал лишь легкие улыбки, на лицах смотрящих на нас постояльцах, то когда принесли меню, которые положили перед нами и я взял его в руки... Пэт-ринг слабо сверкнул в искусственном свете ламп ресторана... Официант изумленно побелел. А потом, повернувшись в сторону художника и больше не обращая на меня внимания, проговорил: - Когда будете готовы сделать заказ, сообщите. - Он говорил это только Фламбергу, словно за столиком сидел он один. Я незаметно хмыкнул. Если присмотреться к залу, то он был не единственный человек, спустившийся вниз с пэтом... Только вот их пэты сверкали полуобнаженкой и, как положено, сидели у ног господ. Я молчал, сидя с идеально ровной спиной и воспринимая это как должное.
Дин Фламберт: Дин рассеяно кивнул официанту: - Разумеется... – раскрыв безошибочно меню на винной карте он распорядился - ... бутыль шарте *** - давая понять, что заметил дурные манеры, добавил, глядя в лицо официанта – и ДВА бокала.... МЫ начнем с вина. И не заставляйте меня жалеть о том, что я выбрал ваш отель.... Ожидая вас.
Г-н Проходящий перс: Дин Фламберт - Я принесу Вам два бокала, одну секундочку... - Он говорил так, словно выполнял прихоть заезжего толстосума, желающего пить из двух бокалов. В глазах официанта он так и выглядел. Было достаточно распорядиться, чтобы позаботились и о его собственности. Но что взять с этих приезжих...
Дин Фламберт: Проводив невозмутимо раскланявшегося официанта взглядом, Фламберт улыбнулся своему сотрапезнику: Дин Фламберт - Что ты хочешь? Смотри тут можно увидеть, как выглядит блюдо... Он коснулся строчки с названием и мелкая картинка развернулась в голо- проекцию почти натуральной величины. Со следующей строчкой произошло тоже: - Ты можешь выбрать что понравиться. Если не поймешь из чего это сделано, спроси у официанта, это неплохой ресторан и тут довольно приличное обслуживание. Последнюю фразу Дин договаривал, озадачено глядя на два бокала ловко поставленные перед ним официантом: Амойцу - Второй для моего спутника... – пауза - ...мы ужинаем вместе.
Константин Ван-Форте: Нет, я был прав, когда думал, что меня это позабавит... Официант был просто непроницаем, но думаю он с радостью пошел бы обслуживать столик, где сидят воспитанные внешники с воспитанными пэтами. Я не мог не улыбнуться, спрятавшись за меню, когда услышал его ответ: - С вашим пэтом. - Словно намекающе произнес он, но это прозвучало как-то устало. - Я внесу в реестр заботу о вашей собственности. Он что-то напечатал в своем электронном блокноте. Я же тем временем, выбрал понравившиеся блюдо. Вполне аппетитное мясо, прожаренное с овощами и политое красивым соусом. - Мой господин... - Проговорил я, указывая на блюдо, за что заслужил одобрительный взгляд от официанта. Он ждал заказ... смотря при этом только на Фламберга.
Дин Фламберт: Дин заметил и поправку и вопрос Косты.... Амои туда ее и сюда! Но спорить с нравами целой планеты он не собирался. Поэтому, одобрительно кивнув в ответ на вопросительную интонацию Константина, он бегло высмотрел понравившееся ему в прошлый раз блюдо, очень напоминающее пиццу, быстро сделал заказ, добавив в него лишь десерт. Прежде чем отпустить официанта Дин проследил, что бы тот наполнил оба бокала, как и полагалось и лишь после этого отошел. Дин улыбнулся Косте и подняв бокал сказал: Константин Ван-Форте - На Диолане обычно говорят «чин-чин»... – он чуть коснулся с легким звоном края бокала в руках парня - .....и желают друг другу здоровья.
Константин Ван-Форте: Я состроил удивленную и очень заинтересованную мину, мне действительно было интересно, а потом повторил жест художника: - Чин-чин... Долгих лет, мой господин... - Я покрутил бокал в руках, а потом с видом эстета попробовал. А потом, решил что сидеть безмолвной куклой, перед таким недалеким зрителем - дело пустое, он все равно не оценит. - Диолан... это планета, с которой вы прилетели? Нашу беседу прервал официант. Он расставлял блюда на столе, а когда дело дошло до моего заказа, он спросил: - Вы будете кормить пэта сами? - В этом вопросе не было ничего предосудительного. Стоило только осмотреться, и художник бы увидел, что пэтов, сидящих на полу, хозяева любят кормить со своих столовых приборов.
Дин Фламберт: Дин вскинул взгляд на официанта и перестав улыбаться ответил довольно резко: Амойцу - Мой спутник достаточно умен! – потом, поняв что вспылил зря, добавил мягче – Просто обслужите его как меня. Я оплачу расходы за двоих. Услышав в ответ «Хорошо, господин» Дин проследил как официант, наконец, поставил тарелку перед Костой и отошел с вежливым поклоном. Застелив салфеткой колени и вооружившись ножом и вилкой Фламберт отхватил от ароматного круга тонкий ломтик, ловко отправил его в рот, съев и запив его он ответил: Дин Фламберт - Да. Там живет моя Семья.... Мы улетим туда сразу же, как я улажу формальности твоего въезда. Ты смотрел передачи про путешествия, когда нибудь?
Константин Ван-Форте: Блюдо как и пахло, так и на вкус оказалось восхитительным... Мясо таяло во рту, а овощи хорошо гармонировали. Единственное чего мне сейчас не хватало, так это молока... Но я же на работе, не так ли? - Да, мой господин. Я видел несколько фильмов... правда художественных, где показывались путешествия. Очень красивые. - Я отрезал и сьел небольшой кусочек мяса. Голод отступал медленно... - Там показывали, что пассажиры или все путешествие спят или купаются с пэт самочками в бассейне. - Я улыбнулся. Думаю не помешает разрядить атмосферу. - Но я видел новости и знаю как в действительности летают.
Дин Фламберт: Дин улыбнулся в ответ на это простодушное описание и продолжил разговор, оставляя место паузами для еды: Константин Ван-Форте - До Диолана лететь близко. На хорошем лайнере четверо суток и мы дома... – глоток вина и вопрос – Ты когда-нибудь выезжал с хозяином из Танагуры? В ответ на отрицательный кивок он продолжил: - У нас будет удобная каюта, а если ты будешь плохо переносить космос, там будут врачи... Ты же их не боишься, Коста? Дин понял, что хотел бы задать сотню вопросов, для того чтобы хоть немного понять с кем он связал свою жизнь! Что любит и чего боится этот красавец?... Каким он станет на Диолане? И как его примет мама... Вот только ответить на все это любопытство могло лишь время и Фламбер это понимал! Понимал. Молчать же не мог. Словно слова как кирпичики складывали между ними узкую дорожку понимания и доверия... И Дин улыбался, любуясь и слушая – своего! – пэта.
Константин Ван-Форте: Пауза. Я стукнулся лбом о рамки, которыми мое естество окружило обучение. Во мне искали не только тело для удовольствия и становления характера, но и ту отдушину человечества, которую называют - пониманием. И какие бы комбинации я не изображал, эта жажда бы разбивалась о пустоту. Так стоит ли быть скалой на пути цунами? - Я их не люблю... - Признался я, опуская обращение. - Я понимаю ценность профессии - врач. Но... Когда они смотрят на меня, я становлюсь похожим на кусок мяса, цену которого прикидывают. Я... видел фильмы, они были старыми и какими-то нереальными, там показывали врачей... не из касты, но они проявляли такое внимание к больным... Но я думаю это ложь. Мой лепет напоминал мне истерику неврастеника, но это подсказывало мне моя интуиция. Правда - самое страшное оружие. Я не раз приходил к подобному выводу. - Врачи... словно воспринимают твое тело за некий бездушный компьютер. который всегда можно заставить работать. Заменив запчасти или память. Но разве... останемся ли мы людьми? Они немного... меня угнетают. потому что могут заставить меня жить вне зависимости от моего желания. Склеить вазу и засунуть во внутрь завядший, сломанный букет. Вино в моем бокале кончилось.
Дин Фламберт: Ассоциация, произнесенная Константином, заставила Дина вздрогнуть! Он мгновенно представил себе, ЧТО должен пережить человек, чтобы так относится к тем, кто спасает жизнь. Невольным движением потянулся к парню, накрыл ладонью сжавшуюся в кулак вокруг вилки руку Косты и проговорил: Константин Ван-Форте - Пока я могу... – глаза за линзами сморгнули не пролившуюся влагу - ..они к тебе так относиться больше не будут! Они будут уважать твои желания... – губы дрогнули в улыбке – Врачи вообще любят своих богатых пациентов.
Константин Ван-Форте: Деньги - это сила. Но как не странно в обратном направлении это выражение не действует. Но мой хозяин явно из тех людей, которые верят в такую аксиому во всех направлениях. И стоит ли мне спорить с ним? - А вы думаете, что мне предстоит часто с ними встречаться? - С хорошо спрятанной иронией, спросил я. Дин засмеялся, ответив: "Не знаю! Я еще почти ничего не знаю о тебе Константин! Но надеюсь что нет." Я тоже надеялся, что он не узнает МЕНЯ под всеми выстроенными личинами. Ибо если не смерть, то врачи мне обеспеченны точно. - Вы... - Незнание или невежество. еще хуже заблуждений. Что же я должен с ним делать? -... хотите узнать своего пэта? - Немой шок отразился на моем лице. Одно дело подстраиваться под чей-то стереотип, а совсем другое, плавать как пустая бутылка по морю. Жизнь пэта - хозяин. Нет других граней. Какое искушение... какой риск. я мог бы описать кучу историй, сыграть на жалости или человечности. Но разве в этом состоит искусство лжи? Разве... я знаю свое будущее? Я просто иду вперед... - Я никогда не жил сам, господин. - Вот она та грань. которая трется о разочарование. - Я даже не могу полностью описать мир в котором вырос... Но... если бы мне позволили выбирать, я бы выбрал... место где мне позволяют заботиться. Вот она вершина моей натуры. Я верю в бездну, которая поглощает правду .
Дин Фламберт: Заботится... Дин, вспыхнув, опустил глаза. Он всю жизнь искал кого-то, с кем можно было бы разделить не только постель, но и жизнь во всем ее многообразии. И всю жизнь обманывался в этом сам и обманывал других из-за своих склонностей так неодобряемых приличным Обществом и его отцом. Пары попыток «папы» познакомить его «с милыми, во всех отношениях подходящими Леди» убедили Фламберта, что как бы не влекли его личностные качества женщины, он мог представить дружбу с ней до гробовой доски, но не (хотя бы одну!) брачную ночь! К своему большому сожалению.... Дин поднял взгляд и улыбнулся Константину: Константин Ван-Форте - Не пугайся ты так, Константин... – пальцы, погладив ладонь парня, соскользнули отщипнуть хлебного мякиша и принялись скатывать из него шарик – Конечно, я хочу узнать тебя ближе! – рассеянный, прячущийся взгляд и улыбка – А разве ты этого не хочешь? Ведь теперь мы связаны контрактом... – улыбка стала отчетливо лукавой и взгляд вернулся к лицу парня - ...а это очень похоже на брак. Мы будем жить рядом, спать вместе... Ты же не против спать со мной рядом каждую ночь? Увидев еще большее изумление на лице Константина, Дин досадливо нахмурился: - Прости... Я.. Я привыкну к тому что ты мой. Я просто раньше никогда и ни кем не владел. Говорят к этому привыкают быстро... – глоток вина допитый залпом лишь бы унять волнение – Вот мы это и проверим. Дин кивнул увереннее чем чувствовал себя и обратив внимание что его «собственность» сидит перед пустой тарелкой спросил заботливо: - Хочешь еще что нибудь? Тут неплохие десерты... – покосился на заказанные и нетронутые Костой фрукты - ...мороженое и кофе обычные как везде, а вот молочные коктейли вкусные. Здешний повар вбивает в молоко варенные с медом или с сахаром фрукты... Говорят, он учился где-то в Федерации... Дин замолк, почти ужаснувшись, что и пищу и лакомства этот парень сидящий напротив него будет есть лишь по его выбору! Почему-то это было той каплей, что что-то сломала в его разуме, заставив полностью ПОВЕРИТЬ что – да! – так Коста раньше и жил! ВСЮ свою жизнь.... И всю полноту вытекающей из этого ФАКТА ответственности! О которой он не задумывался! Ведь уехав на Амои покупать себе живую игрушку Фламберт был уверен, что это похоже на заключение контракта на «секс-услуги» на его родине. С одним выгодным отличием – на Амои это было привычным, обычным делом иметь однополые связи, ведь там, как известно, очень мало женщин и поэтому «все гомики». Уже здесь он понял что пэты в сущности не партнеры своим хозяевам, а скорее бесправнее рабы! Сначала это его заинтриговало, ведь и он был «рабом» пусть и добровольным и не слишком долго... а главное у того, кто безумно увлек его своим шармом и любовью! Правда, потом оказалось, что любили не его лично, а его общественный – униженный! – статус. Оказалось так же, что он не мог переступить в себе некоторые вещи; такие как инстинкт самосохранения и, с большим удивлением им сами обнаруженную в себе некоторую долю гордости, которую переступить Дин не мог и ради страстной влюбленности. Но когда он убедился что на Амои в рабство не играют, а им живут... и умирают! Тут Дин и потерял интерес к «амойскому феномену».... И если бы не его мечты!... Дин судорожно вздохнул, возвращаясь к этому мигу – где он стал рабовладельцем высшей пробы. Господи! И что теперь с этим ему делать?... Пауза была секундной заминкой, как всегда когда Дина настигали «озарения» любого рода и Фламберт улыбнулся, привычно маскируя ее словами: Константин Ван-Форте - Хочешь молока?
Константин Ван-Форте: Это был подкуп! Я чувствовал это всеми фибрами души, но сделать с собой ничего не мог. Остапа понесло... Я знал. что он не может ничего обо мне знать (теоретически), но такая тонкая деталь... словно он смотрит своими прозрачными глазами творца мне в душу. Мои щеки чуть заолели, и я мог бы поспорить, что и кончики ушей тоже. - Без добавок. - Я сам удивился тому, как мой голос стал походить на мурлыканье. Это было плохо, но с другой стороны, он купил меня со всеми моими пристрастиями. А потом, чуть прищурившись. - Графин... или кувшин. - Я чуть замялся и уши заалели еще сильнее.
Дин Фламберт: Слава Богу!... Дин улыбнулся в ответ на это искренне смущение и поднял руку подзывая официанта. Когда тот приблизился, Фламберт попросил: Амойцу - Два литра молока. Без добавок. Константин Ван-Форте - Два литра хватит? – Дин улыбался подобной жадности – Ты так любишь молоко, Константин? В ответ прозвучало «Да, господин... Я не могу это объяснить» почти жалобным голосом, жест руки, откинувший волосы со лба назад был явственно охорашивающимся. И Дин, наблюдая за жадным блеском в глазах Косты устремленных на руки официанта, наклоняющие широкое горлышко большого кувшина полного белого молока над бокалом пэта, подумал «А! Была не была! Он же почти мальчишка!» И тут же покраснел, вспомнив КАКИМ этот парень был в борделе! С ним... И когда брал его и когда ему отдавался. За этими мыслями Дин молча расплатился за ужин и кивнул в ответ на предложение официанта запаковать десерт с собой. Глаза Фламберта не отрывались от забавного зрелища – пьющего молоко Косты. Казалось тот наслаждался каждым глотком и ловил даже убегающую каплю с губ, но даже этой жадной любви было трудно осилить два литра молока сразу! После сытного то ужина....
Константин Ван-Форте: И зачем я ел, спрашивается? Молочный гипноз действовал безотказно, и даже когда ноги сами встали вслед за хозяином, я не смог сразу упустить из вида свой десерт, а когда Фламберт с гордым видом прихватил мой кувшин, да так ловко, что нам вслед лишь кланялись и прощались... Я шел за кувшином... то есть хозяином. Когда мы вернулись в номер, я немного отошел от дурмана и смог уже рационально смотреть в пол. Честно признаться, усталость давала о себе знать... Сытный ужин, утомительный день и ласкающее небо молоко - это ли не лучшее снотворное? - В каком виде, мой господин, хочет меня видеть в своем доме? - Спросил я, зная, что у художника такой вопрос может в голове и не появиться, а мне придумывать новые аксиомы не хотелось.
Дин Фламберт: Дин обернулся на тихий вопрос, от холодильника, куда прятал заветное молоко Косты так ловко им уведенное со стола. Удобный предмет стоял в холле номера в скромной нише, под рукой, но не на виду. А вот парень так и застыл, оставшись стоять у дверей, лишь пальцы теребили повязанный вокруг шеи галстук и Дин сообразил, что Константина волнует должен ли он и в номере ходить так – одетый в непривычные ему тряпки. Закрыв дверцу Дин подошел к своему пэту вплотную и сказал, сам развязывая узел: Константин Ван-Форте - Одевайся как привык, Коста.... – он, не удержавшись, коснулся губ со вкусом молока поцелуем – Мы завтра с утра сходим и купим тебе удобную одежду. Только тебе придется мне подсказать, что ты носил... Что хотел бы носить. Дин вовремя поправился, подумав, что носить у прежнего Хозяина Коста мог что угодно, а ему бы не хотелось видеть это тело в цепях.... Или синяках! - Слуги у меня нет... Но думаю, что и без него мы справимся? Или на эту пару дней тебе обязательно нужен фурнитур?
Константин Ван-Форте: Какие вопросы и предложения... Я сам себе стал напоминать нудящую и погрязшую в прошлом старушку. До того, меня раздражало его отличное от стандартов мышления. Но это же меня и радовало... Я чуть жеманно пожал плечами, задумчиво хлопнув ресницами. Нет, я конечно могу сам о себе позаботиться и одеться за 20 минут тоже, но ( я опять повторяюсь и это меня раздражает) этого я сказать не мог. - Надеюсь, мой уход за собой не разочарует моего господина. - Это прозвучало игриво, потому что я... следуя его указаниям, ходить как "привык", снимал с себя одежду. До трусов. На самом деле, я очень люблю форму. Мы ее редко носили, но пару раз все-таки довелось... Эти линии и бесконечное ( все относительно, по сравнению с комбинезоном) число пуговиц. Меня заводил сам факт одевания подобной одежды. Горлышко стоечкой... выглаженная... с вышивкой... Но стоя сейчас в одних плавках, я показывал, что именно так я и жил. Походкой хищника, который якобы готовится пометить свою территорию, подходя к художнику. - Должен ли я буду помогать господину в уходе за собой, если у него нет фурнитура? - Последнее слово было произнесено немного удивленно и небрежно, когда сам я поцеловал Фламберга в щеку, совсем близко к губам. Я был любимчиком, мне простительно.
Дин Фламберт: Губы так привычно-небрежно коснувшиеся его щеки растопили сердце Дина и он совсем не стесняясь обнял нахала и коснулся губами губ в ответ: Константин Ван-Форте - Ты нравишься мне таким какой есть, Константин. – ладони огладили крепкие плечи и скользнули на грудь провести пальцами по соскам – А еще я не привык к нянькам. Как десять исполнилось так и стал от них убегать. Дин улыбнулся своим воспоминаниям и еще раз с удовольствием погладил/отследил упругую лепку литых мышц груди и пресса Косты. В кончиках пальцев рождался знакомый зуд и взгляд становился прицельно-острым, Дин сам не осознавая сейчас впервые смотрел на собственное приобретение взглядом Художника на Модель. С хищным прищуром тигра на охоте.
Константин Ван-Форте: Ой, ли? Таким какой есть... мой дурной язык мог бы с легкостью оспорить твою теорию, но всякая аксиома заслуживает хотя бы временного существования. В нашем случае точно. Его взгляд был немножко странным. Я бы мог так смотреть на будущую цель, но его поведение озадачивало.... Единственное что я мог сказать точно, что мне необходимо было по-хозяйски сейчас прижать к себе художника, этак по свойски довольно заглядывая ему в глаза. - Значит мой господин ухаживает за собой сам... - Я прижал его еще сильнее. - Мне тоже следует научиться?
Дин Фламберт: Пальцы Дина прошлись по широчайшим мышцам спины Константина, огладив. Их кончик сейчас были подобны чутким сенсорам, Фламберт буквально впитывал эти изгибы – дико хотелось взяться за карандаш! – однако обидеть парня ему не хотелось и глядя в глаза своего пэта Дин улыбнулся: Константин Ван-Форте - Нет, конечно! – смутился – Умываться и чистить зубы придется самому, но вот для массажа и стрижки и уходя за ногтями и кожей на Диолане есть масса специалистов! Я запишу тебя к своему мастеру, она очень приветлива и руки у нее приятные... Думаю она понравиться тебе, а ты ей. Дин чуть отстранился от объятий и добавил с тайной надеждой: - Ты не устал, Константин? Пойдем я покажу тебе спальню.... Или сначала в душ?
Константин Ван-Форте: Спальню? А он мужик... после стольких прикдючений за день, задница еще чешется? Хотя... если присмотреться. он хочет чего-то другого. Но чего? И как я могу отаказать господину. - Вашу спальню господин? - Заинтересовался я, потокая его желаниям.
Дин Фламберт: Дин вновь смутился: Константин Ван-Форте - Да... Пауза была крохотной, просто вглядеться в заинтересованный, простодушный взгляд чтобы вспомнить кто тут кто, продолжил Фламберт увереннее: - Тут есть еще спальня, но я хочу что бы мы спали вместе... – неопределенным тоном - ..пока. В ответ объятие стало явственно игривым и Дин добавил: - Ты устроишься спать, а я немного порисую... А потом... Потом увидим. Закончил внешник явно более твердым тоном.
Константин Ван-Форте: Кажется, кто-то понял куда он попал и принялся щупать почву и возможности. ЭТО есть во всех людях, как бы мы не прикрывались цивилизованностью. Когда наше ХОЧУ, становится доступнее и влиятельнее, нашего - не должен, хочу всегда побеждает. Вот и сейчас Фламберт щупая меня чувствовал опьяняющую грань между этими короткими словами. - Я могу ворочаться во сне... - Вот она правда в лицо, такая желанная и долгожданная, особенно когда мы раскрываем секреты нашей "черной" подноготной, открывая слабости. легкая заминка, чтобы поцеловать в щеку. - Раньше я спал на ковре... - Не совсем правда, но это как посмотреть.
Дин Фламберт: Константин Ван-Форте - Нет! Пойдем-ка в кровать... Дин разжал ладони и отступил на шаг, Коста послушно отодвинулся еще на один и Фламберт улыбнулся, беря его за кисть: - Ничего что ты во сне двигаешься, кровать тут широкая... Он провел пэта через холл совершенно забыв от разбросанной одежде, Дину не терпелось взять в руки бумагу и карандаш, поэтому толкнув двери в спальню он кивнул Константину: - Устраивайся... в шкафчике есть пижама и полотенце. – включив свет у двери – Дверь с орнаментом ведет в ванную... Я сейчас вернусь! Дин на миг задержался, коснутся губами плеча пэта, а потом вышел. Он помнил что кофр с его художествами обслуга устроила где-то в холле.... Поиски заняли почти двадцать минут. Дин уже озверел, даже собрался звонить к портье, но таки увидел драгоценный груз небрежно задвинутый рядом с пылесосом в узкую, низкую нишу. Ворча «Засунули, блин!» Дин зарылся в прямоугольный, обтянутый потертой тканью ящик где в безукоризненном порядке лежали его любимые кисти, краски, перья, карандаши с мелками и углем, а так же листы бумаги... Выбрав десяток из них, прихватил пару графитовых стержней в дорогущей деревянной оболочке и вернулся в спальню. Константин уже спал. Парню не мешал даже свет довольно ярко льющийся с потолка. Он обняв подушку почти уткнулся в нее лицом, дышал беззвучно и ровно, расслабившееся во сне лицо было невинно-мальчишеским, очень милым. Дин постоял минуту засмотревшись на эту метаморфозу и лишь потом пригасив верхний свет устроился в кресле напротив кровати. Отрегулировав укрепленный в стене светильник так чтобы свет падал на лист бумаги, оставляя все остальное в полутени Фламберт вдохнул-выдохнул резко и начал рисовать!
Дин Фламберт: Первый час из-под его длинных, чутких пальцев быстрыми, точечными штрихами рождались эскизы лежащей на постели безумно красивой мужской фигуры. Сначала весьма точно укрытой до крепких, округлых ягодиц смятой простыней... Но вот словно оживая нарисованный Дином Константин перевернулся на бок, на спину... раскинулся и выгнулся в страстном порыве... Лица было практически не видно из-под завитков густых прядей, хотя очертания подбородка, скул, фрагментов профиля были вполне узнаваемы, просто скупо и не очень отчетливо прорисованы. Зато мельчайшие подробности фигуры были вырисованы очень четко от точёной лепки крепких стоп, до возбужденно вздыбленной (и тоже очень красивой) плоти. Какие-то особенности фигуры Константина Дин рисовал и отдельно, прикрывая глаза для того чтобы лучше вспомнить.... Дорожку почти бесцветных, очень тоненьких и редких волосков что тянулись от ровно-кругло-углубленной впадины пупка к паху, ладонь раскинутая безвольно и один палец с едва заметным тоненьким белым следом зажившего шрама чуть поджат, губы с фрагментом подбородка уверенно улыбающиеся и рядом тот же рот приоткрытый в страдальческом крике... Дин рисовал как иные пьют – запоем! Десять листов формата А1 таяли своей чистотой покрываясь графитом растертым в свет и тени... Пережитое становилось рисунками полными эмоций... Через четыре часа уже вздрагивающей от усталости рукой Дин наконец довел рвущееся из сердца до чего-то приличного... Два листа легли на ворох листов – на одном в вольной позе на спине, опираясь на локти жила мечта, смеющийся довольно, лукаво щурящийся Константин, а на другом.... На втором листе два профиля застыли друг против друга! С верхнего угла вниз смотрел Хозяин. Скучающе-любопытствующую маску холеного, идеально-правильного красивого лица разбивали яростно горящие чуть суженные глаза, намеченные длинные пряди падали вдоль чуть впалых щек... Продавец у Дина получился очень похожим на того элиту Блонди что купил лот №, хотя следуя реальности пряди он зачернил... И навстречу этому страшному лицу тянулось, запрокинутое к нему словно к светилу, лицо Адама.... Полное горчащей и преданной и проданной любви. Последним, уже совсем вялым движением Дин чуть растушевал уголок рта Косты, делая нарисованную им складку менее резкой, словно чуть смягчая тоску проступающую сквозь бумажный лист и пробормотал: - Неплохо.... Карандаши он осторожно приткнул на столик чтобы те не могли упасть, скатится, сломаться. А рисунки уложил лицом вниз следуя древнему суеверию всех художников Терры. Потом стянув с себя костюм и брюки Дин пристроился рядом с раскинувшимся Костой и очень быстро провалился в глубокий и крепкий сон. Сон уработавшегося человека.
Константин Ван-Форте: Что есть сон? Во сне люди прячутся от реальности. Прячутся и находят себя. Во сне… во сне люди могут наконец увидеть желанное будущее. Но меня редко посещали радужные сны. Обычно они были яркими, но обрывочными… Детство… слова родителей… «Костя, ты должен запомнить… Это очень важно…» Важно… важно… важно… Я не знал, что мне искать… Я кричал и тянул свои руки в закрывающийся черный проем, словно передо мной вырос щит. Такие сны видел часто, но сейчас это стало для меня неожиданностью, словно меня кинули в прорубь без предупреждения. И я несся по этому темному коридору придуманной реальности, как безумный, ища выход… Но сколько бы я не бил кулаками о тупики, выхода не было. И только ярость, страх и любовь… к жизни и своей личности. Я бился кулаками об очередную каменную стену в очередном повороте, разбивая каменную кладку кулаками… Разбивая руки в кровь. Я так хочу на свободу! Как же больно! Я проснулся. Судя по часам, висящим на стене, сейчас было позднее утро. Прижимая к себе все еще спящего художника, я невольно подумал: «Что-то ты расслабился Змей, спишь почти до обеда…». И если мысли о долге были первыми, то мысли о голоде – были важнейшими. Но стоило осмотреться… Даже не шарясь по углам, я мог предположить слежку. Паранойя. Такая точная и пока еще не подводившая мою задницу. Как говорится, не суйся в кусты без вазелина. И лежа сейчас с Флабертом посапывающем как малое дитя на моей груди, я думал, стоит ли мне вставать или нет. И что из моих действий было бы правильным. Скосив на спящего хозяина, я смог понять. Что в ближайшее время он просыпаться даже не собирался. Ему такое просто не снилось. Выбравшись из под прижимающего меня к постели тела, я направился в ванную, где облегчившись и выполнив основные пункты гигиены, я думал о том, стоит ли мне искать аптечку, чтобы обновить повязку… порез не был столь серьезен, а вот риск… На Амои к камерам в туалетам относились более практично, чем к бесплатному порно. В конце концов камеры в спальне всегда интереснее… Но почесав подбородок, я решил вернуться в спальню. Руки чесались, как при неизлечимой аллергии. Но позволить себе лазить по хозяйским ящикам я не мог, как и по личному компьютеру. Какая жалость! И лишь пройдя в опасной близости с мольбертом и искусственно созданным «сквозняком» уронив рисунки, я позволил себе остановиться. Изменение в интерьере я заметил сразу. Я знал, что Фламберт собирается немного порисовать, но держать результаты его трудов – это совсем другое. Это был я… И если бы не мои стальные нервы. Я бы в суеверном страхе уставился бы сейчас на автора этих рисунков. Меня поймали и вывернули на изнанку. И я не мог понять, чего больше в этих рисунках. Моих масок или самого меня. Мои закушенные губы, преданность и страсть… Я даже не мог подумать, что все это настолько явно бурлит на моем лице. Вот я выгибаюсь. А вот я сплю, словно потерянный ребенок. Ребенок уснувший посреди темного коридора… Страх охватил мою душу. Мне так хотелось выкинуть эти рисунки прочь, спрятав лицо руками. Это как трещина на только что выкрашенном яйце… Ее не ждешь, но она есть. И рассматривая себя в разных ракурсах на этих рисунках, я чувствовал. Как ко мне подползает истерика. Что я делаю? Ради кого? Но на эти вопросы не было ответов, не сейчас, когда прошлое являлось лишь во снах, а будущее казалось голографическим фильмом. Столько эмоций в одном карандаше… Господи, зачем же так явно изливать душу? Мою душу. Ведь бумага способна предавать… Пальцы дрогнули, желая уничтожить. Разорвать на мелкие кусочки. Чтобы даже памяти не осталось. Разве может кто-то увидеть это беззащитное лицо с чуть подрагивающими ресницами? Разве возможно показать миру этот не произнесенный стон позы? Нежно улыбающиеся полуоткрытые губы? И почему этот человек на рисунках является мною? Как я могу настолько слепо открываться… Меня вытолкнули голым на сцену и заставили рассказывать о личной жизни. Я положил рисунки на место, пытаясь унять дрожь в руках. Если раньше я чувствовал грань носом, то теперь я скользил по ней. И каково бы не было искушение, взять из спрятанного холодильника молоко, я вернулся в кровать… Вдох-выдох. Концепции йоги. Вдох диафрагмой на счет восемь… Удержать на тоже число… Выдох… Один, два три, четыре. Пять, шесть, семь, восемь. И повторить. А потом, новыми глазами рассматривая спящую фигуру, скользнуть руками по его телу и опустить его трусы до колен. Мои губы обхватил вялый член. Медленно и со смаком лаская его языком. Заставляя его подниматься. Даже если ты ботт в постели, это не меняет твоей физиологии. Я отсасывал с голодным азартом, зная, что лучше пробуждения во время оргазма, может быть только пробуждение после обмывки новых погон. Хотя второе мне ощутить еще не удалось. Я играл с головкой, облизывая ее языком и разводя ноги хозяина в стороны… Вот тебе и завтрак.
Дин Фламберт: Дин видел сны.... Его сны с детства были странными, в них царил разноцветный хаос причудливых линий и расплывчатых образов быстро сменяющих друг друга, искать в них рациональное зерно Фламберт отвык быстро, еще в отрочестве! После трех первых визитов к психоаналитику что устроил ему отец в ответ на чистосердечное признание что мальчишки КРАСИВЕЕ девчонок. Поэтому когда у смеющегося пиона с которым он разговаривал вдруг выросли мягкие, лошадиные губы и начали касаться его паха мальчик-Дин не удивился.... А спустя пару минут мужчина-Дин проснулся с улыбкой и длинным стоном: - Ммммм..... Вслед за стоном появилось ощущение восхитительной легкости и блаженного, полного довольства! Настолько полного что Дин еще понежился молча раскинувшись под ласками слизывающего с него излившуюся сперму языка. Он уже понял что чудесное пробуждение было плодом усилий Константина и пережив минуты сладкой расслабухи Дин с улыбкой потянулся к своему любовнику руками: Константин Ван-Форте - Ты всегда будешь меня будить ТАК сладко, Коста?!
Константин Ван-Форте: Я хмыкнул, довольно облизнувшись, а потом и вовсе куснув Дина за живот, прижался к тому всем телом. Сколько бы он спал без моего вмешательства? - Если моему господину нравится... - шепнул я ему в ухо, обнимая более уверенно. должен сказать, что тут довольно удобная кровать. Валяться на ней одно удовольствие. Но как перину не стели, желудок ею не забить.
Дин Фламберт: Дин прикусил губу чтобы не взвизгнуть когда крепкие зубы парня вполне чувствительно укусили его за наметившуюся на животе складочку (еще не пузо, а просто живое доказательство что пресс не качают давая ему жить как придется) и тут же сам обнял своего пэта – надо же! Все же купил... Константин Ван-Форте - Ты голоден? – губы Дина растянулись в лукавой улыбке самовольно, ладони огладили спину – Собираешься меня съесть?!... Он был полон горячей, благодарной готовности ответить на утреннюю ласку так что бы и Коста остался удовлетворен, и услышав «Я думал над этим господин...» со смешком приник к губам, но в тот момент когда они целовались Дин уловил отчетливое бурчание: - Чей живот поет?... – Дин смутился. Ему хотелось есть!
Константин Ван-Форте: Мне хватило наглости покраснеть, а потом позволить себе обеспокоенно спросить: - Если вы не держите фурнитура, то нам опять надо будет спуститься в ресторан? - Вероятность того, что хозяин может меня не покормить - я откинул. Можно было бы (возможно и нужно) поламаться для вида, преданно заглядывая Фламберту в глаза, но я был так голоден... Да и просто вынести невежество художника было сложно. никакой снисходительсти не хватало.
Дин Фламберт: Судя по всему Константин тоже был голоден и Дин с облегчением заулыбался вновь: Константин Ван-Форте - Думаю что завтрак мы закажем в номер?... И Дин в последний раз коснувшись щеки Косты отодвинулся прочь, тут же кинул быстрый взгляд вниз чтобы понять возбужден ли Константин. Судя по тому что тонкий трикотаж обтягивал явственную, но мирную выпуклость – секс с утра был подарком хозяину от умного пэта. Или это тот красавчик приучил Константина к подобному пробуждению Своей Милости?... Размышляя об этом Дин набрал вызов и заказал завтрак в номер достаточно обильный для двоих. И вспомнив про молоко спросил у пэта: - Константин, там в холодильнике молоко осталось. Хочешь допить? Завтрак подадут через полчасика... Я в душ. Если принесут раньше скажи пусть накроют в холле. Все это Дин договаривал уже из-за дверей в ванной. Ему очень хотелось привести себя в порядок для Константина, в отличии от пэта свежего словно куст роз в мае себя он чувствовал несвежим и неловким.
Константин Ван-Форте: Художник ушел и я мысленно благословил его. Признаться честно, я опасался продолжения утреней прелюдии. Не то что бы во мне проснулось целомудрие, но когда хочется жрать (не побоюсь этого слова) белковая натур диета, плохо отражается на моем самочувствии и настроении. Я давно уже понял, что из-за изменений произведенных в моем теле, я быстрее восстанавливаюсь и намного больше ем во время исцеления. Когда дверь за ним тихо захлопнулась, я подошел к холодильнику и найдя заветное (никем не тронутое) молоко, достал стакан и стал наслаждаться. Саму процессу принятия "амброзии" мешало ее относительно не большое количество и температура. Холодное молоко - это жестоко. Когда хочется вкусить все грани этой природной живой воды, а горло обжигает болезненный холод? Это ли не издевательство? И когда я с грустью поставил пустой! кувшин на столик, в дверь постучали... Официант с низу вкатил свою тележку с нашим заказом и немного пренебрежительно, словно не замечая, покатил тележку к столику. Когда под очередным "укрывателем" блюд, я увидел красивый в своей чистоте и прозрачности кувшин полный молока, мое благодушие выросло просто неимоверно. Остальное тоже радовало глаз. И сытные блюда, и яркий аромат свежей выпечки... Официант ушел. Я сидел у стола, попивая молоко и ждал хозяина. Молоко было приятной комнатной температуры. Что меня даже удивило...
Дин Фламберт: В этот раз душ он принимал с удовольствием и чуть стесняясь привел себя «в порядок» во всех отношениях, ведь теперь у него БЫЛ любовник! И мало ли что могло придти Константину в голову? Думая об этом «мало ли что» Дин улыбался и даже в зеркало на себя взглянул без привычного внутреннего критиканства, а подмигнул стоявшему в нем мужчине. В этом хорошем настроении Дин вышел из ванной. В спальне Константина уже не было и Фламберт быстро расправив постель смятую ими накинул на нее покрывало. Естественно что сегодня белье сменят, но Дин смущался словно новобрачная непривычным еще для него новым обстоятельствам своей жизни с Костой. Вторым на что упал взгляд была кипа листов на столике у кресла в котором он рисовал ночью. Привычно зацепившийся взгляд отметил что пластиковая тренога мольберта - мобиля стоит немного иначе.... Но это скользнуло по поверхности внимания и ушло вглубь. Гораздо важнее было сейчас же окинуть взглядом плоды трудов! Дин быстро перебрал листы и разорвав один остальные бережно сложил аккуратной стопкой – верхним лег лист на котором смеялся Константин. Войдя в холл Дин улыбнулся увидев наслаждающегося молоком Косту и кивнув «Я сейчас» отправился уложить листы в папку, карандаши в футляр. К своему художественному добру сын относился с той же серьезностью что мама к делам Семьи! Все убрав Дин вернулся к столу и устроился рядом с Константином, дождавшись когда тот поставит на стол почти пустой стакан Фламберт бережно опустил ему на колени листок: Константин Ван-Форте - Смотри, какой ты красивый! Глаза художника сияли гордостью словно он сам породил свою модель.
Константин Ван-Форте: Я отставил стакан, облизав губы, и взял в руки листок... Этот рисунок я уже видел. Утром, когда уронил стопку. Я лежал на спине, словно приглашая раздвинув ноги, и чуть приподнявшись на локтях. Я смеялся. Меня вновь окутал суеверный страх, словно кто-то вырвал часть моей души и показал всему честному народу. - Если мой господин считает... - Я провел пальцем по контуру своего тела, чуть зачарованно. И грустно. Почему-то вспомнилось с каким интересом меня (еще мальчишку) рассматривали в приемной отделении разведшколы. "А мальчонка красивый!" - Я люблю карандаш... - Признался я. - Бывший хозяин, разрешал мне смотреть на репродукции картин в книжках или читать о них на компьютере. Я немного застенчиво отдал рисунок. - Гостям нравится слушать мнения красивых игрушек. Это их удивляет. Но карандаш... Он такой живой. Простите... Я наверно говорю глупость.
Дин Фламберт: Дин отпил глоток сока, хорошо что небольшой, потому что услышав сказанное Константином он чуть не подавился. А еще его насторожила непритворная грусть и оттенок страха с которыми парень рассматривал рисунок. Фламберт встречался с подобным лишь раз, очень давно, когда рисовал портрет одного очень старого брахманина. Тот увидев рисунок-набросок сильно рассердился на своего сына заказавшего его портрет и долго ругался на художника говоря, что тот украл кусок его Духа. Старик успокоился лишь после того как Дин сжег свой набросок и даже побеседовал с художником о вере и душе. А спустя пару лет его сын, оплакав и похоронив Брахманина, нашел Фламберта, ставшего уже довольно известным, и заплатил огромные – по тем временам дико огромные для Дина! – деньги за то чтобы иметь портрет отца.... И всё то время что Дин по памяти рисовал старца, ему все казалось что тот укоризненно смотрит на него с холста. Сын остался довольным сказав «Он тут точно жив...» Вспомнив все это Дин придвинул свое энергомичное креслице к пэту и заглянув ему в глаза спросил тихо: Константин Ван-Форте - Ты... Ты испугался, Коста? – пальцы перехватили листок – Хочешь я его порву?
Константин Ван-Форте: Я вздрогнул. Словно кто-то предложил мне сжечь церковь! - Зачем? - Непередаваемое изумление. Я тут счастлив... - Это прозвучало как-то двояко. Толи "тут", толи "там". - Меня еще не разу не рисовали... - Моя рука огладила коленку господина.
Дин Фламберт: Дин облегченно выдохнул, он в общем-то не любил уничтожать свои рисунки, впрочем как и показывать их чужим взглядам. Перехватив гладившую колено кисть Дин поднес ладонь Косты к губам, поцеловав сказал: Константин Ван-Форте - Теперь я буду часто тебя рисовать... Ты кушать будешь? Или уже молоком наелся? Дин улыбался словно поддразнивая Константина.
Константин Ван-Форте: - Буду... - и в подтверждение своих слов, принялся за еду. Наворачивая очередной пирожок, я подумал, что просто чувствую, как во мне копяться и растут силы. Наевшись и не без удовольствия отметив, что молока остался целый или не совсем целый литр, я так тихо выдохнул, глазами полными благодарности поедал художника.
Дин Фламберт: Дин тоже с большим аппетитом принялся за завтрак, изредка кидая взгляды то на пэта, то на рисунок. При этом жуя он рассуждал куда они сейчас пойдут за одеждой, перебирая варианты достоинств и недостатков различных марок престижных фирм, по словам внешника выходило что он собирался купить Константину целый гардероб – вагон и маленькую тележку – вещей на все случаи жизни! Не смотря на болтовню с едой они расправились быстро. Но перед тем как вновь одевать вчерашний костюм Дин, хлопнув себя по лбу, увел Косту в ванную и очень осторожно снял фиксирующую повязку, чтобы проверить шов и, следуя данными врачами инструкциям, нанести на нее новую порцию лечебных средств из выданных ими инъекторов. Когда лекарство впиталось в фиксирующую шов массу бесследно Фламберт вновь наложил новую защитную «повязку». После этого собраться было легко и просто! Через два часа после завтрака они покинули отельчик сопровождаемые неодобрительным взглядом портье. Очевидно тому казалось предосудительным то что пэта не вели на поводке, а шли с ним рядом в обнимку. Далее поход по магазинам
Дин Фламберт: >>> вернулись с Центральной авеню >>> - Ох... господин, простите. - пэт выглядел слегка виноватым. - Я думал о том, что из-за меня вы наверняка остались голодным... Дома... я постараюсь загладить свою вину. В голосе Косты Дину послышались игривые нотки, да выглядел сейчас его пэт гораздо увереннее в себе и спокойнее. И рядом сел и за талию приобнял... Дин улыбнулся с облегчением и в ответ обвил талию Константина, так они и вошли в холл отеля – вдвоем. Судя по тому как отвисла нижняя челюсть у портье когда они брали ключ тот не сразу узнал в импозантном красавце пэта возмутившего его вчера и Дин ему злорадно улыбнулся в лицо подумав «Так то голубчик! Да! Константин именно такой! А вы просто слепой болван! Судите о людях словно о конфетах – по обертке...» Но конечно ничего вслух Дин ему не сказал. Он просто был доволен тем что их эффектное появление Константин смог поддержать. Даст Бог и на Диолане он не будет белой вороной... Впрочем если и станет – не беда! Это его парень! Дин коснулся губами щеки любовника чуть пьянея – мой... До номера они еле добрались.
Константин Ван-Форте: Дилемма выбора места соития отпала сразу, стоило только захлопнуться входной двери... Я тут же вжал художника в стенку, трясь о него и покусывая шею... Я стаскивал с него одежду, стремясь побыстрее добраться до кожи. Рубашка полетела на пол. Я оставил приличный засос на его плече, а потом извиняюще его лизнул, сам глазами выискивая заветную баночку... Разве в инструкции пэтов нет пункта: "лобрикант во всех углах"? На полочке у зеркала стоял крем-лосьен... предполагается увложнительного действия. Передвинувшись, прихватив с собой хозяина, к месту дислокации косметики, я взял баночку в руки, открыл и от щедрот душевных прошелся между оттопыренных ягодиц и по своему члену... В воздухе появился характерный аромат крема. Я догадывался, что судя по ощущениям на руках - смазывающая функция крема быстро себя исчерпает, больно быстро в кожу впитывается, но главное то ведь внимание! Трахал я его "смачно", почти выскальзывая из тела, а потом вновь загоняя по самые яйца. Вдыхая его запах и оставляя еще несколько засосов на бледной коже. Кончилось все феерией...
Дин Фламберт: До постели они добрались не сразу.... Как только двери за ними закрылись, Константин сошел с ума! Но это было сладкое и заразительное безумие.... Дин разделил его в полной мере! Этот жаркий и бурный секс смыл послевкусие того что случилось между ними в ресторане. Почти полностью смыл. Во всяком случае Дин ничего не вспоминал плавясь в горячем, жадном дыхании уткнувшегося в его шею и прикусывающего его плечо Косты. Остро, долго, сильно. До полного опустошения! Хозяин всхлипывал уткнувшись в своего пэта, содрогаясь в удовольствии разделенном на двоих... Дин очень удивился что у Константина хватило сил донести его до спальни потом! А в постель они буквально рухнули. И долой чистоплюйство! Спустя полчаса восстановив силы Дин о чистоплюйстве вспомнил и чуть приподнялся на локте, рядом с ним охватив его бедра в крепкое объятие спал Коста. Он с трудом разлепил туманный взгляд, явно готовясь вскочить по первому требованию, но Фламберт улыбнувшись тихо проговорил: - Спи... если хочешь. Я в ванную.... Ладонь, чуть огладив его бедра, упала на простынь, а потом уползла под щеку. Константин свернулся в клубок сразу как только Дин встал освободив место и сонно улыбнувшись опять засопел. Сейчас парень вновь был похож на ребенка и Дин поразился сколько разных лиц носит его пэт! Он думал об этом в ванной, смывая с себя терпкий запах Косты и сушась. Думал выйдя из нее и заглянув в кровать где сладко спал его пэт. Так сладко и крепко что Дин не стал его будить – проснется сам! – ни ванная, ни еда от него не убегут. Тем более что Дин вспомнил о том информ-кристалле что прилагался к документам о праве собственности. Да и с Диоланом говорить ему было удобнее без Константина. Поэтому заказав в номер еду и кофе Дин сначала проверил свой заказ на канал связи и убедился что часа через полтора сможет воспользоваться закрытым и конфиденциальным, а потом нашел таки странную флешку. Куда ей было деться из убранных на место документов? Комм в холле был годен для просмотра голофильмов со спецэффектами и имел соответствующие разъемы, Дин устроился со своим ужином/обедом удобно и включил воспроизведение данных. Он успел выпить кофе и съесть пару кусочков затейливого второго пока по экрану скользили таблицы и цифры мало что ему говорящих параметров. Потом на экране возникло знакомое лицо самоуверенного амойца и аппетит пропал! Запись была предельно лаконичной, логичной и красочной. Бывший Хозяин продав своего пэта решил что кое-какие подробности нужно уточнить. Конкретнее. И от этой «конкретности» у Дина еда встала поперек горла! Амоец был очень по-домашнему добродушен говоря об «особенностях данной модели» его фигура в дорогущем кимоно страшно и странно контрастировала с теми кадрами документальных съемок что служили иллюстрациями к словам. Иллюстрациями кошмара! Вот Он уточняет что его пэт экспериментальное, штучное производство и собран почти целиком из «диких генов» А с экрана на Дина смотрит ребенок! Сначала испуганный мальчик семи или восьми лет – голый и растерянный, пытающийся отвечать на вопросы и прикрыться ладошками по которым тут же проходиться разряд шокера... «Он с ****. Родители мертвы. Подлежал ликвидации, но отец его выкупил...» голос за кадром был странно спокоен. И от этого спокойствия пробирала ледяная дрожь по позвонкам! Потом стройный, поджарый подросток уже совсем спокойно отвечающий на вопросы – нагота стала привычкой?! – «...превыше повиновение!» И спустя тридцать секунд уже юноша выгибающийся под довольно тяжелым телом, со странной скукой в глазах, словно исполняющий навязший в зубах долг... Голос вновь возникает за кадром «модификации оперативного уровня позволяют PD-17 восстанавливаться до исходного состояния в течении 24 часов при обычном уровне сексуального воздействия многократно. Личная выносливость...» Дин сморгнул невыносимое зрелище! Голос уплыл в тонкий звон..... Глаза отказывались смотреть на происходящее на экране.... Там два человекообразных Зверя терзали окровавленное тело - причем один явно насиловал его! – камера наехала ближе ловя лицо с трепещущими веками. Лицо Константина!!! И тут же ушла прочь, кадр померк. Вновь пробившийся в уши Дина голос сухо вещал «...лишь один раз. В качестве наказания за дерзость» Дин дернувшись вырубил запись и спрятал лицо в ладонях, шепча: - Как же ты выжил.... Он довольно долго сидел так. В тишине. В ужасе. То что делал Бывший с Костой было не просто бесчеловечно.... Даже то что случилось между ними в «BAYREUTH» с ножом перед увиденным меркло. Любопытство умерло. Дину стоило больших усилий вновь активировать запись. Не для того что бы полюбоваться – он бы с радостью забыл увиденное! – а для того что бы понять ЗАЧЕМ было такое записывать?! Запись с момента паузы рванула дальше, голос продолжил «Но наибольший КПД PD-17 показал в творческих постановках... Думаю он талантлив в актерской области» И новые кадры - новым потрясением. Константин. Гибкий, стройный, танцует в группе одетых а’ля Мифический Рим, двигается так легко и красиво словно не он только что был истерзан - минуту? век? назад. Танец прерывается пару раз замечаниями старого балетмейстера, тот что-то поправляет объясняя стоящим в круг парням, потом танец вновь течет веселым, огненным безумием. На следующей сцене двое плывут в вихре балетного па, отточенное кружение согласных друг с другом тел. Девушка была просто красавицей, но Константин не уступал ей ни йоты! А их взгляды и обращенные друг к другу лица сияли словно у молодоженов – счастьем.... И Дин прикусил губу на миг представив что они были действительно супругами. Как же они расстались?! А тот взгляд... На Хозяина?! Что игра?... Кадры где Константин играл танцуя с плетью разум Дина воспринимал уже совсем отстраненно, до того мгновения когда камера зафиксировала кровавый мазок на коже, а голос Продавца произнес «...покорность воспитана» На вновь появившегося на экране красавца-гражданина Дин смотрел почти с ненавистью. Тот словно понимая это усмехнулся в лицо зрителя и закончил свою мысль «Раз вы смотрите эти данные значит акт покупки совершен. Думаю это разнообразие заинтересует вас, Господин Покупатель. В мере достаточной что бы пэт прожил еще лет пять» Дин заворожено смотрел на выгнувшуюся насмешливо бровь и четкие губы выговаривающие «Думаю что я не исчерпал еще его внутреннего потенциала. Вас ждет, если пожелайте, много открытий...» Там за экранной плоскостью темноволосый красавец подтянул к себе бокал с вином и сделав глоток добавил «И любви... В ней Змей всегда очень искренен...» усмешка стала ледяной «Впрочем. Вам оценивать. Теперь. А для начала можно дать пэту афродизиак» лед стаял в ухмылке-обещании. Экран погас. Дин залпом допил остывший кофе и застыл над недоеденным сплетя пальцы. Мозг кипел. Хотелось курить и напиться, а надо было бы заказывать Дом.
Константин Ван-Форте: Спать я больше не мог. Я хотел, вообще возможность поваляться под одеялом на мягкой постели - роскошь. Эффект портил лишь факт вбитой в сознании необходимости… «работать». Даже если ты знаешь, что дергаться до приезда на Диолан тебе категорически нежелательно. Риск просто не оправдан, узнав художника чуть ближе, я с уверенностью могу сказать, что тот о работе даже не вспоминает. А трепыхаться и лезть к нему в комм, как я делал в борделе, просто бесполезно. Тело стало ныть, словно я лежал в одном положении несколько часов, а глаза горели как от долгого недосыпа. От дремы, в которую я впал после секса с хозяином, не осталось даже воспоминания. Я поморщился. Вот что спрашивается делать, если очень чешется, а достать ты не можешь? Прислушавшись, я смог различить тихие шаги и скрип мебели. Сев на кровати, я потянулся до хруста в позвоночнике. Комната подверглась моей мысленной критике, вызванной общим недовольством. Ваза стояла не ровно, потолок раздражал своим блеском, ковер не того оттенка. В соседнем помещении раздались приглушенные голоса… Хотя нет, чуть сильнее напрягая слух, я понял, что говорит голос… Очень знакомый голос, но я почти списал это на мысли о работе. Хорошее оправдание, если ты слышишь голос своего начальства. Потом какие-то стоны… И вновь голос. «Червяк» наблюдательности и любопытства, воспитанный во мне академическими профессорами, принялся высасывать последние соки моего терпения. Я поднялся и медленно принялся двигаться к выходу из спальни, теперь относясь к ковру более благодушно, считая, что его звуковая поглощаемость компенсирует недостаток насыщенности цвета. Благо дверь была приоткрыта, и мне не пришлось проверять качество контроля над благоустройством комнат. Посмотреть хотелось до зубной боли, а скрип двери мог бы заметно попортить мне малину. Хозяин сидел ко мне спиной, сосредоточенно смотря на экран, не реагируя на окружающий мир. Чтож… тут я вполне мог его понять. Смолл… одетый явно для того, чтобы его побыстрей раздели, только чьего-то лица между ног не хватает, рассказывал историю моей жизни. Вот тебе и сказка на ночь. Жил был мальчик… они что и детские кадры сохраняют? Оперативно. И пошел он в лес погулять… Продолжил мысль я, наблюдая как меня трахают зверо-пэты. Когда это происходило в живую, я такого отвращения не испытывал. Было просто больно. Да, но наблюдая за происходящим со стороны, я не мог не поморщиться. Это было слишком отвратительно. Повторения рандеву я бы не пожелал никогда. Развить мысль мне не дали. Художник выключил изображение, и я поспешно вернулся в комнату. Этот сценарий я уже читал, так что решил не смотреть видео-версию до конца. Тем более, что скрывать свои знания мне не всегда удается мимически. И если я не должен чего-то знать, например что именно знает хозяин обо мне, то лучше просто в это не соваться. Дождавшись, совершенно извертевшись на постели, затишья в соседней комнате, я… подождав пару минут, встал и вышел из комнаты, неуверенно улыбаясь. Возможно Фламберт и хотел бы побыть сейчас один, но не думаю, что я могу ему позволить подобное. Во первых, черт его знает, что он может себе там надумать без заданного в нужном русле направление. Во вторых я должен показать ему, что являюсь вполне здоровым, а не психологически задавленным, членом общества. Если так можно сказать о пэте. Его угрызения совести мне не нужны, хотя некоторое чувство вины вполне можно было бы оставить. - Мой господин… я уснул. – Я сел у его ног, смотря на него очень радостными и ясными глазами. Положив голову ему на колени, я улыбнулся. - Вы не сердитесь? – Только вот что я имел в виду… Сам сон или причину сна, пусть истолкует сам.
Дин Фламберт: Дин вздрогнул когда Константин вышел из спальни. После всего увиденного было очень странно видеть его чуть сонным и мягким, ничего не боящимся... «Вы не сердитесь?» пэт устроился у ног и положил на его колени свою голову. Ясноглазый и улыбающийся... Такой совершенный... Дин вплел пальцы в густые пряди всматриваясь со всем вниманием в чистую кожу лица, в изгиб крепких рук, он искал хотя бы малейшие следы всего того что пережил Коста – и не находил! Ни шрамов, ни испуга... Хотя нет! Дин скользнул пальцами по фиксирующей повязке на шее своего пэта. Последняя рана нанесенная ему прежним хозяином... от которой, как обещали не тоже не останется следа! А испуг... Дин вспомнил припадок истерики случившейся в магазинчике – чем не шрам?! – и то как Константин вел себя после разговора в ресторане... Пальцы Художника погладили густую, ровную бровь пэта и он улыбнулся, пусть немного через силу, Константину: Дин Фламберт - Нет. – пауза и меняя тему – Я тут поесть пытался... – чуть кашлянув, Дин наклонился и поцеловал Константина – Но одному невкусно. Ты есть хочешь, Константин? Дин поймал себя на том что огромный клубок вопросов типа «А сколько раз тебя ТАК рвали? Как ты выжил? Почему нет шрамов? И ты ЛЮБИЛ его?! После всего что с тобою ОН творил? И как ты любишь больше... снизу быть или сверху?...» все эти фразы оставались далеко от языка. Впервые он не стал что-то пытаться узнать сразу. Фламберт даже не знал спросит ли у пэта, бывшего Змеем, хоть что-то когда-нибудь.... Поэтому он говорил об обычных вещах, словно пытаясь воздвигнуть/сложить стену между тем что он узнал о прошлом Константина и сегодняшним днем. - Наверное стоит тогда сделать заказ в номер... Я тут переговоры заказал. На этот комм – кивок на стену - ... Но если ты хочешь, можешь спуститься в ресторан там выбор больше... Дин запнулся и кивнул сам себе: - Опять я забыл... Этот Амои, *&^%$@#! Вот на Диолане ты сможешь ходить куда угодно. Хоть со мной, хоть один – улыбнулся в поднятые к нему глаза – и никому в голову не придет тебя оскорбить. Ну разве что ты забудешь оплатить счета! Дин неожиданно повеселев подмигнул Константину: - Заведем тебе кредитку.
Константин Ван-Форте: Что? Потока вопросов не будет? Ужаса? Самобичевания? Или это такое слабое проявление? Я видел, что он сдерживает себя, при этом пристально меня рассматрия. Ища шрамы или клеймо. - Вы собираетесь доверять мне деньги? - Я округлил рот буковкой "О", удивленно распахнув глаза, словно он сказал что-то странное. - У вас пэтам разрешают гулять и перемещаться без присмотра хозяина и фурнитура? - Это уже недоверчиво. Вообще я выглядел довольно забавно. Пытаясь показать, что всецело верю словам хозяина, но совершенно не веря в такую правду. А потом, словно вспомнив про правила приличия, я опустил глаза и проговорил: - Я не очень голоден, как ни странно, но если мой господин хочет меня покормить... - Тереться щекой о такую качественную ткань особенное удовольствие. Я откровенно и нагло дразнил его, строя по пэтски шкодливую мордочку, ожидая что он начнет кормить меня с ложечки.
Дин Фламберт: Странно... Странно что такой красивый, явно мужественного типа, парень ведет себя словно маленький мальчик выпрашивающий минуту внимания у сурового отца... Дин улыбнулся в ответ на гримасу Константина и кивнул: - Просто... наверное следует поужинать сейчас. Ночью есть, говорят, вредно. – он подумал что сам-то есть не хочет явно – Что тебе заказать? – улыбка – Снова молока? Судя по реакции молоко вызвало энтузиазм и Фламберт набрал номер заказа для своего пэта, для себя он повторил кофе. Заказ как раз доставили, когда раздался мелодичный сигнал межпланетной связи и на экране возникло одутловатое лицо Себастьяна Даля. По старой памяти со всеми серьезными юридическими проблемами Дин по прежнему обращался к нему – юристу Семейной Корпорации. Во-первых, потому - опыт Даля был таков, что проблему он «рассасывал» в течение суток, во-вторых еще из-за того что мама всегда находила способ узнать о его проблемах,.. когда же их решал «старый друг Себастьян» мать реагировала гораздо равнодушнее и сын учитывал это в своих планах. Краем глаза убедившись что Константин справляется с официантом Дин поприветствовал: Себастьяну Далю: - Здравствуй! Прости что дергаю поздно, но раньше-то тебя не застанешь...
Г-н Проходящий перс: Себастьян Даль - Обычная твоя отговорка, Щенок! – он улыбнулся визави – То пропадаешь с концами, то будишь среди ночи! Матери-то звонил? Она вспоминала что ты хотел быть на открытии выставки **** и ждала.... Что Амой так хорош? – тень любопытства – Собрался там остаться? Толстяк перевалился в кресле меняя позу и одернул халат устраиваясь удобнее: - Слетать что ли?...
Дин Фламберт: Дин отрицательно качнул головою и ответил: Себастьяну Далю: - Нет. В смысле тут много... разного, но оставаться я не собираюсь.
Г-н Проходящий перс: Ворчливо: Дин Фламберт - Уже радует! Ты просрочил два контракта... – палец грозно качнулся – Обычно ты ЭТОГО себе не позволял! «Фуиджи» готовы ждать хоть год, а вот Копертфильд обиделся на долгое молчание. Еле уболтал его – насупившись – так что возвращайся быстрее...
Дин Фламберт: Себастьяну Далю: - Собственно я поэтому и звоню... – Дин запнулся и добавил – Я купил себе пэта. И хочу чтобы ты нашел способ натурализации для парня на Диолане. Прими пакет документов... Фламберт быстро переключил свой комм, ввел сжатый файл с продажными документами и добавил: - Константин не имеет гражданства... Собственно, поэтому я тебя и беспокою. Пакет данных ушел на Диолан и пути назад не осталось. Дин выдохнул и чуть-чуть расслабился – дело сделано! – теперь Закон и Право будут головной болью «дяди Себа».
Г-н Проходящий перс: Даль поперхнулся от неожиданности, но автоматически разрешил принятие данных, потом высказался вслух: Дин Фламберт - То есть как это нет гражданства?! Услышав в ответ что есть сертификат пэтs и набор выпускных данных Себастьян лишь крякнул: - Не ясно. – взгляд на входящие данные – Перезвоню когда ознакомлюсь.... И тут же полюбопытствовал: - Надеюсь в этот раз парень хоть благоразумен, лишнего не запросит? Помни - НИЧЕГО не подписывай без меня! Юрист еще помнил головную боль от последнего «Любовничка» Дина. Тот ушлый тип под песни об вечной любви подсунул «мальчику» кабальный контракт по которому на десять лет присваивал право выставок и эксклюзивных продаж работ Фламберта Дина.... Добро бы под честные проценты! Но и сумму выплат по гонорарам «Любовничек» решил выставлять сам. Опротестовать подпись в судебном порядке можно было лишь в случае объявления «мальчика» недееспособным и этот «контрактик» вырос бы в большущий геморрой если бы не Мадам!... Себастьян до сих пор с удовольствием вспоминал как стал свидетелем той единственной встречи. Там где он не мог сдвинуть дело в течении почти трех месяцев (уговоры, доказательства, мягкий шантаж) Мадам было достаточно двух фраз и пяти минут молчания.... Ни одной угрозы! Но, надо признать, у Мадам была определенного рода репутация... И ее взгляд. Если бы ярость была понятием физического мира, от кафе где проходила встреча не осталось бы даже развалин, как и от половины города. Даль помял подбородок и сообразив что Мадам будет интересен новый персонаж в жизни Дина добавил: - Он с тобою рядом? Не поздоровается?...
Дин Фламберт: Себастьяну Далю: - Почему нет.... Дин обернулся к Константину и помахал рукой (типа – иди сюда), не то чтобы ему хотелось похвастаться перед «дядей Себо». Нет. Просто чем больше будет знать о деле юрист, тем быстрее дело рассосется. Константин Ван-Форте - Константин, это мой старинный друг, господин Даль.... Он хочет тебя увидеть.
Константин Ван-Форте: Я ждал чего-то подобного, прислушиваясь обоими ухами и запивая либопытство принесенным молоком. Вообще, светиться я не хотел, но по разговору стало отчетливо понятно, что это не какой-то адвокат с улицы и походу дела даже не личный адвокат Фламберта. Возможно его матери? Или корпарации? Или просто друг. Но он явно имел какое-то вличние на хозяина, раз может разговаривать с ним в подобном тоне. А еще... судя по чужому опыту, господин подвержен сильному влиянию со стороны любовников. Хотя этот факт давольно предсказуем... Я подошел вплотную к креслу хозяина, как был - в плавках, и некоторое время не знал следует ли мне садиться на колени у ного Фламберта или нет. Под долгим и изучающим взглядом этого тучного мужчины в домашнем халате, я простоял секунд пять, а потом, все таки сел как полагалось по этикету пэтов. Только взгляда я не отводил, показывая себя. Красивого, яркого, молодого и сильного. Я знал как сейчас выгляжу и хотел, чтобы тот меня запомнил. Раз избежать подобного знакомства мне не удулось. - Добрый вечер, господ Даль. - Хорошо поставленным голосом, засверкав немного ревнивым взглядом. - Я Константин. - Решил представиться я, показывая, что фамилии у меня либо нет либо я ее ему не называю. Пусть повнимательнее почитает бумаги.
Г-н Проходящий перс: Даль крякнул. Константин Ван-Форте - Да уж!... Парень оказался наглым и красивым.... А чего еще ждать?! Такие обычно и нравились «мальчику». Какому к *&^%& мальчику!!! Давным давно мужику... Юрист пожевал губы и буркнул: - Кому вечер, кому ночь... Смотрю вы там неплохо устроились... Константин. Он перевел взгляд на Дина и добавил суховато: Дин Фламберт - Я ознакомлюсь с документами и отзвонюсь. Ты про дела-то не забудь – недовольство усилилось – за своими шалостями.
Дин Фламберт: Дин кивнув заверил «дядю Себа» что с делами он разберется по прилету и больше ничего не успел добавить. Даль отключился от связи буркнув «Ну и ладушки» не дожидаясь ответа. Дин немного смутившись перевел взгляд на своего пэта внимательно смотревшего на погасший экран и пояснил: Константин Ван-Форте - Дома сейчас третий час ночи, а господин Даль старается вести очень размеренный образ жизни... Вот познакомитесь вы с ним ближе...
Константин Ван-Форте: Поближе? Да, мы познакомимся, как раз после того, как этот цербер с постной миной проштудирует все мое прошлое и возможное будущее. Хотя... на эту ночь я похоже свободен. Таких "папинкиных" сынков. которого я изображал, тысячи... Этакая однодневка, прихоть богача мажора. Но я бы не советовал ему пить кофе при прочтении бумаг. Похороны и поиск нового надежного юриста - всегда такие хлопоты. Я немного косо посмотрел на своего господина. Штамп - "идиот" так и искал прибежище на его лбу. Но в это время я его почти любил, чувствуя то человеческое тепло, которое может подарить не каждый хомо сапиенс. Где же таких растят? Вопрос о том, что проблема во мне снимается, как не актуальная. - Поближе? - Я позволил себе крохи ревности в голосе, а потом заткнулся, осознавая всем своим видом свое место у ног хозяина на этом самом коврике. Я понял. что тело Фламберта меня обжигает, словно я сунул руки в огонь. И никакие бы перчатки меня не спасли. Такого желания раздавить и поддаться ласке я никогда не испытывал, и смотря на Дина с точки зрения человека, я задыхался. Конечно - это все блажь, но чувствуя, как этот, в принципе, добрый и мягкий человек, ищет тепло в твоем лице и при этом медленно не отступать перед реальностью? Я не мог. Даже свинью перед убоем окружают заботой и вниманием. Выращивая ее и в этот период "откормки" подсознательно ее любя. Самокопания до добра не доведут... - Если за хотите, господин...
Дин Фламберт: Захотите?! Дин даже сморгнул, внезапно поняв какой подтекст в его словах услышал Константин! Быстро произнес: Константин Ван-Форте - Он старинный друг дома... И очень заботливый семьянин. – чуть замявшись – Он привыкнет к тому что мы теперь живем вместе... – потом выпалил – В общем он не гомик. И не слишком одобряет однополые связи. Но без его помощи будет проблематично тебя ввезти на Диолан. – и совсем запутавшись в собственных доводах добавил – Трахаться с ним не стоит!... Фламберт наконец распутал собственные пальцы и осторожно вплел их в густые пряди, гладя голову своего пэта: - Я не буду тебя заставлять спать с кем-то, Константин! – Дин судорожно выдохнул – У меня много приятелей там... Дома многие будут на тебя обращать внимание... «И это будет проблемой... При твоей-то красоте, Парень!» эту ревнивую мысль художник удержал в себе. Дин только сейчас начал понимать всю глубину встающих перед ним проблем! Не юридических! Бог с ними... Обычных, житейских проблем... Тех самых которые неизбежно возникнут перед ними с Костой если тот будет на Диолане вести себя так же как на Амои! И вот вопрос – а захочет ли пэт менять свои взгляды и привычки?! – сможет ли перестроиться Константин сам?.. Дин очень осторожно подбирая слова начал говорить дальше: - Они будут к тебе приставать с комплиментами и предложениями... Самыми разными! Но ты не должен будешь их выполнять. – взгляд опустился вместе с уголками губ – Если сам не захочешь... Неосознанно пальцы сжались крепче в волосах Косты. Дин не хотел бы его отпускать!
Константин Ван-Форте: Право выбора. Наказание человечества. Даже зная, что предлогаемая им мне совобода возможно только в "его мире", естество тянется к этому заманчивому свету иллюзий. Интересно, какой будет его реакция, когда до него дойдет, что все будет так как хочет ОН, даже если НЕ ОН хотел. - Мой господин, - я откинул назад голову, чтобы ему было удобнее гладить мою шевелюру. - Я не совсем вас понимаю... На моем лице отразилась вся возможная гамма смятения на которую я вообще был способен. - Возможно я не знаю ничего про Диолан... Но... Но вы же мой господин. И я выполняю только ВАШИ желания. Неужели там у вас принято приказывать чужой собственности? Я... Простите меня господин....
Дин Фламберт: Дин почувствовал что его щеки обварил багрянец. Было странно что желания которые привели его на Амои – побудительная причина поиска! – казавшиеся такими невинными и благоразумными там и тогда, сейчас и здесь вызывали нестерпимый стыд. Особенно когда нужно было дать пояснения – внятные и точные – этому парню. Смущенному, но такому доверчивому! А еще Дин понимал что от правдивости сейчас очень зависит адекватность Константина там, потом, Дома. Дин стараясь сохранить ровный тон произнес: Константин Ван-Форте - Коста... – и словно в омут головою – На Диолане нет общепризнанного рабства. У нас дома ты или свой или чужой, но всегда свободный... – и тут же поправил сам себя – Есть конечно исключения. Например пока ребенку не исполниться шестнадцать он ограничен в своих гражданских свободах. Его родители решают что лучше для него. Где учиться, с кем дружить... Дин и сам не замечал как успокаивающе перебирали волосы Константина пока он говорил: - Еще иногда бывает что люди попадают в зависимость... По разным причинам! Долги... Страх... Слабость воли... Делают их «пэтами» для кого-нибудь, это бывает! Но даже тогда если узнают об этом полиция и общественность – взгляд вниз и поясняя – Ну, все остальные люди... То это спешат исправить. Поэтому, когда мы прилетим на Диолан ты сразу станешь свободным от контракта заключенного на Амои. Я даже никому не расскажу что купил тебя. Глаза Дина закрылись сами собою. Он представил КАКИЕ слухи будут ходить по студиям и кафешкам среди его сотоварищей.... и улыбнулся: - Я всем скажу что ты мой «Бойфренд»... И мне будут завидовать что такой красивый парень меня имеет. – с удовольствием проговорил Дин и тут же перестал улыбаться – А мои приятели очень любят «залезть в чужой огород» - мрачно – Так что очень даже вероятно что они будут с тобою заигрывать... пытаясь вовлечь в пэт-шоу для совместного удовольствия... И самому Дину сравнение показалось странным и смешным: - В общем будут соблазнять на трах. – и став очень серьезным Дин закончил – Но приказывать тебе на Диолане не может никто! И тут же заткнулся вспомнив про полицию и правила пользования общественными местами типа метро! Что бы не превращать новости в свихнувшийся фарс своими уточнениями Дин тряхнул головой и наклонился поцеловать Константина. Глубоко и с удовольствием! Потом выдохнул в горячий рот: - Даже я.... Если ты не захочешь...
Константин Ван-Форте: Вот почему молчание - золото. Вот зачем спрашивается столько слов? такая показательная слабость и противоречие самому себе? Что именно он пытается мне внушить: что я ДОЛЖЕН его слушать, но НЕ ДОЛЖЕН слушаться? Да заткнешься ли ты наконец? Я повернул голову так, чтобы иметь возможность смотреть в лицо своему господину: - Вы не хотите, чтобы кто-то знал о наших НАСТОЯЩИХ отношениях на вашем Диолане? Я никому не скажу, мой господин. Я явно давал понять что плевал я на законы Диолана с далекой башни. Конечно я мог бы впасть в очередную истерику, но во-первых, я чувствовал бы себя жалким идиотом. а во-вторых, не думаю что сейчас бы это на него сильно повлияло. Хотя... Проверять я не буду. Извернувшись, я стал поглаживать его бока, с явным намеком на продолжение: - Вы же выбрали меня, мой господин... - "Меня" звучало особенно волнительно, когда я стаскивал его с кресла на ковер, прижимая к полу своим телом.
Дин Фламберт: Ой-ой-ой!... Константин был горячим словно самум в пустыне Терры! Его губы впивались в кожу Дина так будто пэт не занимался сексом с год и вот, наконец, дорвался... И Фламберт не смог ему оказать! Как-то очень быстро стало не до того... Поцелуи, укусы, жадные прикосновения, дразнящие ласки готовящие вторжение.... Дин даже на миг испугался ощутив эту силу наполнявшую тугое, требовательное тело Константина, но одной тихо фразы «..не тут...» хватило чтобы пэт сдержав себя остановился, давая им шанс целуясь доплестись до спальни и смазки... Потом все рухнуло! Взорвалось горячими брызгами и яркими пятнами под плотно сжатыми веками! И повторилось вновь еще несколько раз... Константин был неутомимым и Дин пару раз сдавшись «на милость победителя» в третий раз сам ласкал ненасытного пэта ртом и пальцами... сберегая свой ноющий зад.... Когда же они выдохшись лежали вместе, сплетенные друг другом так уютно и нерасторжимо, Фламберт выдохнул уткнувшись во впадинку мощной груди: Константин Ван-Форте - Ты... просто марафонец, Костя. – тихий смешок – Я рад что мы встретились.... Странно было говорить, не оглядываясь на здравый смысл, именно то что думаешь, обычно Дину приходилось дорого за подобное расплачиваться, но не в этот раз! Милость Судьбы... Теперь ему было с кем разделить одиночество! Было так непривычно что долгие поиски завершились успехом, но Дин вдруг всем собой поверил в то что Константин от него не уйдет... Как странно! В этот раз все было уже оплачено. Шальной милостью Судьбы... с одной кредитной карты на другую... так как никогда невозможно было оплатить, как бы не хотелось! Дин подперев себя локтем поднял отяжелевшую от усталости голову и удобно устроившись на груди Константина подбородком близоруко щурился разглядывая чуть влажное после «трудов» лицо. Глаза довольно прикрытые и улыбку в уголках твердо и четко очерченных губ. Словно секс смыл что-то с этого парня.... Но вот ресницы поднялись открыв темный взгляд и Дин добавил: - Ты прав. Мы никому не расскажем про твое прошлое! Лишь дяде Себу и матери... Без их помощи тебя выкинут с Диолана через 30 дней, как незаконного мигранта. А я – он подтянулся и коснулся скулы поцелуем шепнув – не хочу тебя терять!
Константин Ван-Форте: А как я то не хочу никуда от вас деваться! Вот мы и нашли друг друга. Вообще секс - это идеальный способ заткнуть мужика (бытует мнение что на самочек это не действует). Только вот на сколько меня хватит при таком словесном потоке? Вся эта риторика канула в лету с наступлением ночи, Фламберт, поплескавшись в душе, уснул на моей груди, обжигая дыханием мой сосок. Вариант - походить ночью отпадал. Шарахаться было некуда, да и выбраться из под этого спрута было не реально. Я долго не мог уснуть, было душно... Или возможно из-за жара тела хозяина мне так казалось, а в голову лезла всякая дурь. Признаться себе что я захлебывался страхом перед будущем было просто не реально... Когда я уснул стрелки часов с чистой совестью перевалили за три часа ночи... Что я могу сказать о громком головызове, работающем как будильник? Нет... я уже ничего не скажу. за меня все сказал Дин, бухнувшись с кровати, после того как я резко дернулся. - Вы в порядке господин? - Спросил я. помогая ему подняться.
Дин Фламберт: Попытка вскочить окончилась неудачею и Дин искал снятый с руки на ночь комм ощупью левой рукой, правая потирала колено. Он ругался сквозь зубы, но на заботливый вопрос своего любовника-пэта пробормотал: Константин Ван-Форте - Почти.... Куда я его сунул?!! Коста хмыкнув свесился с края постели и подобрав буквально всунул хозяину потерю, тут же с преувеличенной скромностью хлопнув ресницами «Вы это ищите, господин?» Дин благодарно улыбнулся и быстро нажал кнопку приема противный звон сменился глуховатым «Здравствуй... Надеюсь ты проснулся?» и узнавая голос Дин почти заорал шепотом: Себастьяну Далю: - Добрый вечер... или ночь, Себастьян!... Вы очень оперативны! Проговаривая все это Дин, шатаясь, втянул себя на обратно на постель и устроился рядом с Костой натягивая на них простынь. На часах было почти утро! Они умудрились пропустить обед и заменить ужин сексом!!! Но он ничего не имел против этого.... Себастьяну Далю: - Надеюсь новости хорошие? Дин чуть приобнял плечи Косты теперь тихий голос из комма они слышали оба.
Г-н Проходящий перс: Себастьян Даль В этот раз Даль не отказал себе в удовольствие и отзвонился на личный комм Дина он вечером того же дня, хотя и предположил что на Амои полночь или что-то около того... Ему таки удалось разбудить скверного «мальчишку» и после приветствий он продолжил: Дин Фламберт - Ну смотря что считать хорошей новостью. Твоего пэта натурализовать по всей строгости Закона невозможно. Но во всяком законе можно найти лазейку.... Твою лазейку зовут Дже Сен-младший и его услуги будут стоить ****** в кредах-галакт. Он взял данные из переданных тобою файлов и оформит твою «покупку» - в голосе прорезались недовольные интонации – как прилетевшего транзитом через Амой гражданина Федерации Константина Ван-Дамм. Разумеется документ будет липой и запросы на оформление гражданства они не пройдут. Но для оформления неограниченной гостевой визы под твое личное поручительство сойдут. Думаю что как его дождаться ты сообразишь?
Дин Фламберт: Дин вслушивался в голос юриста очень внимательно, он боялся опустить хоть слово, а имя так вообще тут же вбил в записную. В ответ он выдохнул: Себастьяну Далю: - Думаю если мы задержимся разбирая багаж.... он нас найдет? – услышав подтверждение Дин заверил «дядю Себа» - В любом случае мы сумеем выйти последними! И выглядеть солидно....
Г-н Проходящий перс: Себастьян Даль Дин Фламберт - Очень надеюсь что твой бойфренд будет хотя бы одет – буркнул юрист и добавил – Хорошо таможенника предупредят... Удачи при возвращении и привет от Джан. Он отпил глоток чая и добавил: - Она просила тебя быть на ужин. В ответ раздался ворох вопросов о Мадам и на пару из них Даль ответил прежде чем отключиться попрощавшись. Вторым звонком он подтвердил заказ и согласие своего клиента для того мужчины в контакт с которым его связала секретарь Мадам. И согласился поужинать вечером с Джанет-Ли. Ему было интересной увидеть эту встречу матери с блудным сыном.
Дин Фламберт: Дин рассеяно покрутил комм в пальцах. Прощальные слова Себастьяна Даля его загрузили! Приглашение было не из тех что можно было проигнорировать просто так! Мама хотела видеть его сразу же по прилету.... и, конечно же, не одного. Он взглянул на Косту: Константин Ван-Форте - Вот так.
Константин Ван-Форте: Какая критика в мою сторону. Но я ожидал нечто подобное, они явно уже прощупывают почву на предмет моей странной личности. Так... возможность на будущее от меня быстро избавиться, чтобы не портить мальчику (такие не взрослеют) психику. Это не могло мне не понравится, ведь место на кладбище - это уже пошло. - Даже так, но я полечу с вами. - И это было даже не утверждение, а чистый восторг. Все! Словно мне достали обещанную звезду с неба. Я поцеловал художника, я вообще люблю целоваться. Покусывая его губы, наслаждаясь касанием наших языков, заставляя его проглотить свои возможные слова. - Вы меня не оставите... - И может быть что-то больше любви? Защиты пэта-Змея рушились на глазах, а я все пил и пил его дыхание. Вот он уже нашел своем место под солнцем, и дела этому распутнику нет до настоящего Константина в его сознании. Он был счастлив, целуя этого, пусть и глупого, ЧЕЛОВЕКА, он был удивлен и влюблен и, я смотря на эти оттенки эмоций в себе, невольно думал о своем психическом здоровье и о том, что Константину щиты еще снимать и снимать. Только необходимости нет. - Я... Я боялся, что вы не сможете взять меня с собой. Открывшись – нужно нападать, пока жертва не поняла, что она жертва. Тут не было места сексу… Тут не было места пошлости, только легкое прикосновение к его щеке. Словно бы этот мужчина вырос в моих глазах в десятки раз. Пэт обожал его, а я думал. Думал. Что надо не упустить момент… - Мы теперь будем ждать в номере вылета? - Нет пэт ничего не имел простив этого, а лично я хотел пройтись… Так сказать «проветриться».
Дин Фламберт: Как странно было ощущать себя центром Вселенной! Пусть только для испуганно-радостно-удивленного пэта…. Который сейчас так прикасался к Дину, словно тот был ожившим Божеством. Фламберт понял, что сейчас, прикасаясь к нему, парень лишался кожи - такими нереальными были ощущения от прикосновений, поцелуев и взгляда Константина «Я… Я боялся, что вы не сможете взять меня с собой…» Этот обожающий взгляд был совершенно непереносимым! И в то же самое время Дин не мог оторваться от лица Константина ни взглядом, ни ладонями – так на него смотрели впервые! Фламберт даже сморгнул, вдруг поняв что, наверное, именно таким видел лицо Косты его прежний хозяин…. Вопрос был очень кстати. Иначе Дин просто бы свихнулся сам от вихря, поднявшегося в его душе от этой метаморфозы случившийся между ними сейчас. И ловя точку опоры в реальности, чувствуя себя так, словно он слегка обкурился, глотнув вместо кислорода веселящий газ, Дин проговорил: Константин Ван-Форте - Коста…. Нам нужно будет немного по репетировать…. – и увереннее – Побыть на людях. Погулять. Потому что ты должен будешь сыграть роль, я знаю ты сумеешь! Когда мы прилетим на Диолан, все должны увидеть в тебе свободного гражданина. Ты же сможешь? Сыграть? Теперь они сидели друг против друга и в ладони Дина были надежно вплетены пальцы его пэта. Он не сомневался произнося: - Для меня… Себя свободного…
Константин Ван-Форте: И если пэт внутри меня упал в обморок от экстаза важности этого момента, то я выходил на передний план, зная, что врать я умею так. чтобы самому себе поверить. Знали бы мои родители, что из меня вырастет подобное чудовище, путащее грани реальностей. - Я все сделаю для вас. - Для моего бога, господина, хозяина. - А это я смогу. - Такая тонкая грань из слов. Лжи и правды. Вот она натура человеческая. Пропитанная запохом гнили. - Но должен ли я быть всегда таким? Или с вами я могу быть собой? - "Должен ли я врать вам господин?" - так и осталось несказанным.
Дин Фламберт: Почему сейчас у него кружится голова?... Дин выдохнув, облизнул внезапно пересохшие губы. Он смотрел в чистые, ярко-зеленые глаза, восторженно смотрящие на него…. А чувствовал себя так, словно срывался с обрыва – вниз! – и не удержаться…. Голова кружилась, давило виски и странно плыло зрение, шутя жестокие шутки с его восприятием. Так бывало. Очень редко. Он понимал; что сидит на кровати, что рядом с ним сидит купленный им парень-пэт, что он благодарит и любит его – своего Хозяина… И в это же время ВИДЕЛ! Себя и Константина – словно бы на краю…. И красивое лицо, изнутри смещенное проступающими тенями – становящееся маской искусно оживленной, но не живой. Прекрасные глаза, яркие, влюбленные, затененные густыми ресницами – в этих тенях становились зеркалами и там, в глубине их зрачков Тенью возникал и смотрел на него Кто-то Неуловимый…. И сколько Дин не вглядывался в эти тени, он не мог разглядеть Незнакомца! Просто под сердцем рождалось тянущее ощущение страха и опасности…. Но ему хотелось сорваться в эту бездну! Увидеть не тени, а человека! Пусть даже ценой тому будет…. Голос Дина был хриплым, когда он выдохнул со всей искренностью, на которую был способен: Константин Ван-Форте - Ты можешь быть таким, каким захочешь, Коста. – дыхание сбилось – Я… постараюсь принять тебя… Нестерпимое желание стало действием, Дин сам поцеловал Константина, кем бы ни был это парень, Фламберту он нравился! Он рождал в нем чувства, что пробуждались очень редко! И в Дине это становилось ощущением "Жив!". - Будешь ли ты маской или человеком…. Твое право выбирать. Каким быть…. Почему-то сейчас Фламберт был абсолютно уверен, что в этот раз брошенным не будет. К добру ли, к худу ли – жизнь покажет! Сейчас и под угрозой смерти он бы не отверг того что ему мог предложить этот парень!!!
Константин Ван-Форте: Эта игра взглядов начанала выводить меня из себя. Интересно что он во мне такое видит, раз так сильно гипнотизирует? Нашел что-то интересное? - Раз вы этого хотите, мой господин. - Все же поставил точку я. - Светает... вы не хотите потренироваться на улице?
Дин Фламберт: Маска дрогнула губами – миг уплыл прочь. И в ответ на вопрос своего пэта Дин кивнул отрицательно: - Думаю что сначала нужно умыться… и позавтракать! Дин улыбался и двигался, что-то говорил в ответ и сам спрашивал пока они занимались с Константином утренним туалетом и попутными делами. И все это время под его веками жила будущая картина…. Фламберт знал что сможет избавиться от наваждения лишь перенеся его на послушное полотно. Тогда пережитое им сегодня впечатление будет похоронено в памяти так глубоко что станет разуму безразличным. А пока в миг когда он прикрывал глаза (мигая или протирая очки) под веками вспышками-мигами вставали причудливые тени и щемило сердце. В эти мгновения Дин замирал с довольно сомнамбулическим видом. Пока Константин не накинулся на него с короткими, но бурно кончившимися ласками…. После них они довольно быстро покинули свой номер. Всего-то через полтора часа… Его пэт был вновь одет словно щеголь, и Дин с удовольствием отмечал те взгляды что на Константина бросали мимо идущие мужчины. Потому что рука Косты обвивала ЕГО талию! И улыбался он не проходящим мимо идеальным амойцам, а Фламберту. Гуляли они ровно до ближайшего ресторанчика где можно было перекусить, позавтракать. К нему потянул Дина Константин попутно посмеявшись над ангелоподобным мальчишкой что стоял рядом с входом в заведение.
Г-н Проходящий перс: Элси Было откровенно скучно. Элси торчал тут уже четвертый день! Четвертый день начинался одинаково серо. Вместо пэт-шоу, занятий, нарядов и болтовни его одевали в серо-синие тряпки и вывозили в Город. Тут у уютного, полного интересных людей заведения в окнах которого граждане сидя за столиками ели и болтали он оставался один, рядом с передвижным прилавком полным различных безделушек. Некоторые из них Элси выбросил бы не глядя, а парочку с удовольствием одел бы на себя – но было нельзя! Весь этот «товар» редко кого интересовал. Чаще Элси ловил на себе заинтересованные взгляды и слышал откровенные предложения, но ответить на них он не мог! Его Хозяин Оникс отдал четкий приказ. Торговать не собой, а украшениями до тех пор пока он не увидит Змея. Тогда попробовать привлечь его внимание к себе и продать (или незаметно подкинуть) ему простенький и страшненький на вид амебообразный кулончик. Все. Зачем это было нужно Элси не знал! Он вообще готов был считать это поручение Хозяина изысканным издевательством! Тем более что весь день приходилось торчать на улице! Голодным!! И в позорно-унылом одеянии выгнанного в полугражданство фурнитура!!! А главное зря. Среди проходящих мимо не было того забавного пэта с которым они устроили такое милое состязание. От воспоминаний об том трахе сладко ныло внизу живота и внутри… Элси вздохнув поднял взгляд на приближающуюся парочку отчаянно завидуя целующимся парням! Ему секс не светил до окончания этой глупости. И это было особенно жестоко! Вздох сменился удивленным ахом. В приближающемся красавце уверенно обнимающем довольно интересного очкарика Элси узнал Змея! И заучено затараторил: Константину Ван-Форте и Дину Фламберту - Любовные амулеты! Парные украшения для влюбленных! Купите символы страсти и верности, господа… Дайте заработать пару кредов голодному продавцу. Голос вздрагивал от искренности чувств, Элси умоляюще смотрел на парочку (наконец-то его мучения закончатся!)
Константин Ван-Форте: Призывные крики... Что? Смоллу совсем денег не хватает? Одних пэтов в бордель сдает в аренду, других в лавки посылает. Куда не плюнь, а везде одни шпионы из представителей рабской суб культуры. Элси - нимфоман гарема моего бывшего хозяина. Я знал, что меня где-то здесь будет ждать связной, но видеть этого мальчонку, который с затравленными глазами провожал прохожих взглядом. только что из штанов не выпрыгивая, было даже не удивительно, а просто приятно... Это как в вопросе о невинности и наивности... Элси еще хуже чем художник. Тот если и чует что-то своим третьим оком, то это чутье у него приглушается законами разума, но Элси - это существо ограниченное только словом хозяина, с полным отсутствием заморочек разума. - Мой господин... То есть... Дин? - Я замолчал не зная, как к тому обратиться, чтобы моя пэтская сущность не стала выть диферамбы возмутительной брани. - Вы не хотите посмотреть? - Я так люблю мелкие вещи... Что даже краснею.
Дин Фламберт: Константин Ван-Форте - Дин. – выдохом в ухо с улыбкою разглядывая забавное и так очевидно несчастное существо, и громче – Если тебе понравиться что-то, почему бы и не купить? Сувениры это ведь святой долг и священный обычай для любого туриста… Элси: - А что ты можешь предложить нам? Почему-то к этому симпатичному мальчишке Дин и не подумал обратиться привычным «вы». Слишком тот был…. Не взрослым.
Г-н Проходящий перс: Элси Пэт с радостью начал тараторить привычную чушь быстрыми движениями рук придвигая к краю то одну то другую вещичку: Змею и внешнику: - Посмотрите! Вот терранские валентинки, говорят что носящие их не могут расстаться всю жизнь даже если бы уже и хотели! Пока не перетрутся нити из натуральной пеньки… - торопливо – Но их можно чуть подрезать…. А то не перетрутся, очень крепкие! А это сутаки с Риго1. Говорят что там их носят супруги в знак взаимной верности. Ну и чтобы другие не приставали…. О! А вот авторское украшение… Элси выдвинул амебу-кулон и потупился вздрогнув, сам бы он ни в жизнь не одел подобное уродство! Да еще такое бесцветное… - Их делает мой друг Бласс…. Они ручной работы и двух подобных вам не найти! Настоящий эксклюзив…. Для тех кто понимает конечно. Элси мучительно, до слез, покраснел представив что сейчас Змей и его клиент просто повернуться и уйдут. - Пожалуйста! Купите!!!... Хоть что-нибудь.
Константин Ван-Форте: Не повезло Элси, не в секс-шоп его поставили работать. Там быть может у него не было бы такого убитого и несчастного выражения лица. Сам же я быстро изобразил растерянность, словно впервые встретившись с такой напористостью... Я взял в руки "Амебу". М-да... второго такого надо еще поискать. - Я видел нечто подобоное в журнале... На самочке класса А, правда уменьшеного размера... - И словно пойманный на чем-то с поличным, осекся. - Укрошения на пэтах моего типа обычно не приветствуются. Не ЯВНЫЕ. - Это уже тише. - Но мне нравится... - Пусть он думает. что я без ума от безделушек. Впрочем в этом была доля истины, я действительно любил украшения. Напоминая себе в этом чем-то сороку или ворона.
Дин Фламберт: Дин чуть заулыбался беря с импровизированного прилавка безделушку. Смастерили ее не без вкуса! Овал неправильной формы был изузорен выпуклыми линиями, часть их словно ножки амебы продолжалось в прихотливых изгибах лучей… И судя по всему мастер использовал сплав старинной выработки серебра и нанометалла, но быстрая проверка коммом не зафиксировала наличия программ сверх обычных «пустышек» установочных систем. Фламберт одобрительно кивнул поняв что перед ним элегантный вариант обычной записной книжки и улыбнувшись шепнул Константину: - Пэт может и не должен носить украшения… - подмигивание -.. Но ты можешь купить что угодно! – очень теплой интонацией – Мне понравиться снимать с тебя не только одежду… Элси: - А есть еще похожая, парная вещица? Константину Ван-Форте: - Купи что понравиться! Мне будет приятно тебе это подарить.
Г-н Проходящий перс: Элси Пэт виновато выдохнул: - Нет… А потом обалдев наблюдал за тем как на его лотке и в витрине напротив Змей роется в разнообразных штучках набирая их почти пригоршнями! И этот роскошный мужчина в очках ВСЕ ЭТО ОПЛАЧИВАЕТ!!! Если бы пэт был натуральным полугражданином за этот раз он окупил бы свои недельные траты…. И умер бы от радости! А так. Элси пришлось кивать и улыбаться пряча жгучую зависть! Этому пэту-красавчику повезло со спутником!!! Ему купили все!!! А Элси даже не мог ничего у него спросить! Потому что приказ Хозяина был абсолютно точен и строг «Никаких разговоров сверх необходимого текста! Ты Змея не знаешь…» и об наказании при ослушании Элси даже думать не мог! Поэтому с благодарностью принимая креды он лишь беспомощно смотрел на то как Счастливчик со своим спутником удаляется в элитное кафе. И надеяться что уж его то маята закончена?!
Константин Ван-Форте: Наверно это и было прощанием с Амои... Уйдя с покупками в кафе, мы окунулись в поток приготовлений. Дин звонил то туда то сюда, обговаривая все моменты. Чтобы никто не препятствовал... чтобы нас не раскрыли, взвинчивая себя все сильнее и сильнее. Я же, точно зная, что нас пропустят, беспокоился больше о том, чтобы художник, имея такую тонкую душевную организацию, доехал бы места в здравом уме и с не подорванной нервной системой. Когда чемоданы уже были собраны, а я одет в соответствующий костюм, я тихо обратился к внешнику. - Дин... вы очень бледны. Вы слишком волнуетесь из-за меня...
Дин Фламберт: Давно он не жил в подобном напряжении! Фламберту казалось что невозможно будет увезти Константина с Амои! Что вот-вот возникнет что-то либо кто-то кто разрушит эту сказку, сказку в которой его любили! Потому что каждый новый час его «купленный» парень все больше приникал к сердцу! Коста ловил каждый его взгляд, слушал дыхание и каждую ночь превращал в феерию своими ласками. И Дин чувствовал что его пэт ХОЧЕТ его! Именно быть рядом и касаться тела… А не прошвырнуться по дорогим магазинам с его которой, не похвастаться своим влиянием на «знаменитость»… Это было исполнением самых затаенных мечтаний и Дин просто отчаянно трусил что Судьба вмешается и лишит его этого незаслуженного счастья! Все эти дни он старался предусмотреть любую мелочь… Чтобы СБЫЛОСЬ! Поэтому он просто на миг прислонился к крепкому плечу Константина, обтянутому дорогой тканью. В этом деловом костюме от элитного терранского кутюрье купленном в дорогу его пет сейчас был совсем не похож на забитое существо, наоборот, парень излучал уверенную сдержанность и это было для Дина словно поддержка: Константин Ван-Форте - За нас. Я волнуюсь за нас, Коста. – он приобнял парня и выдохнул – Мы справимся… Пора! Космопорт Ключи были сданы. Вещи собраны. По старинному обычаю они на минуту присели и покинули отель. Такси поданное к подъезду быстро доставило их в
полная версия страницы