Форум » Мир развлечений и удовольствий » Мидас. Отель "МИНЬОН" (1) » Ответить
Мидас. Отель "МИНЬОН" (1)
Юмато эс Эрлитерис: Уютный отель с системой приват-номеров. Расположен в Мидасе, но рядом с погранично-цересской зоной. Однако считается очень благонамеренным местом. Если вы любитель неафишируемых встреч, это место для вас! При условии что вы платежеспособны, естественно.
Константин Ван-Форте: Я хмыкнул, довольно облизнувшись, а потом и вовсе куснув Дина за живот, прижался к тому всем телом. Сколько бы он спал без моего вмешательства? - Если моему господину нравится... - шепнул я ему в ухо, обнимая более уверенно. должен сказать, что тут довольно удобная кровать. Валяться на ней одно удовольствие. Но как перину не стели, желудок ею не забить.
Дин Фламберт: Дин прикусил губу чтобы не взвизгнуть когда крепкие зубы парня вполне чувствительно укусили его за наметившуюся на животе складочку (еще не пузо, а просто живое доказательство что пресс не качают давая ему жить как придется) и тут же сам обнял своего пэта – надо же! Все же купил... Константин Ван-Форте - Ты голоден? – губы Дина растянулись в лукавой улыбке самовольно, ладони огладили спину – Собираешься меня съесть?!... Он был полон горячей, благодарной готовности ответить на утреннюю ласку так что бы и Коста остался удовлетворен, и услышав «Я думал над этим господин...» со смешком приник к губам, но в тот момент когда они целовались Дин уловил отчетливое бурчание: - Чей живот поет?... – Дин смутился. Ему хотелось есть!
Константин Ван-Форте: Мне хватило наглости покраснеть, а потом позволить себе обеспокоенно спросить: - Если вы не держите фурнитура, то нам опять надо будет спуститься в ресторан? - Вероятность того, что хозяин может меня не покормить - я откинул. Можно было бы (возможно и нужно) поламаться для вида, преданно заглядывая Фламберту в глаза, но я был так голоден... Да и просто вынести невежество художника было сложно. никакой снисходительсти не хватало.
Дин Фламберт: Судя по всему Константин тоже был голоден и Дин с облегчением заулыбался вновь: Константин Ван-Форте - Думаю что завтрак мы закажем в номер?... И Дин в последний раз коснувшись щеки Косты отодвинулся прочь, тут же кинул быстрый взгляд вниз чтобы понять возбужден ли Константин. Судя по тому что тонкий трикотаж обтягивал явственную, но мирную выпуклость – секс с утра был подарком хозяину от умного пэта. Или это тот красавчик приучил Константина к подобному пробуждению Своей Милости?... Размышляя об этом Дин набрал вызов и заказал завтрак в номер достаточно обильный для двоих. И вспомнив про молоко спросил у пэта: - Константин, там в холодильнике молоко осталось. Хочешь допить? Завтрак подадут через полчасика... Я в душ. Если принесут раньше скажи пусть накроют в холле. Все это Дин договаривал уже из-за дверей в ванной. Ему очень хотелось привести себя в порядок для Константина, в отличии от пэта свежего словно куст роз в мае себя он чувствовал несвежим и неловким.
Константин Ван-Форте: Художник ушел и я мысленно благословил его. Признаться честно, я опасался продолжения утреней прелюдии. Не то что бы во мне проснулось целомудрие, но когда хочется жрать (не побоюсь этого слова) белковая натур диета, плохо отражается на моем самочувствии и настроении. Я давно уже понял, что из-за изменений произведенных в моем теле, я быстрее восстанавливаюсь и намного больше ем во время исцеления. Когда дверь за ним тихо захлопнулась, я подошел к холодильнику и найдя заветное (никем не тронутое) молоко, достал стакан и стал наслаждаться. Саму процессу принятия "амброзии" мешало ее относительно не большое количество и температура. Холодное молоко - это жестоко. Когда хочется вкусить все грани этой природной живой воды, а горло обжигает болезненный холод? Это ли не издевательство? И когда я с грустью поставил пустой! кувшин на столик, в дверь постучали... Официант с низу вкатил свою тележку с нашим заказом и немного пренебрежительно, словно не замечая, покатил тележку к столику. Когда под очередным "укрывателем" блюд, я увидел красивый в своей чистоте и прозрачности кувшин полный молока, мое благодушие выросло просто неимоверно. Остальное тоже радовало глаз. И сытные блюда, и яркий аромат свежей выпечки... Официант ушел. Я сидел у стола, попивая молоко и ждал хозяина. Молоко было приятной комнатной температуры. Что меня даже удивило...
Дин Фламберт: В этот раз душ он принимал с удовольствием и чуть стесняясь привел себя «в порядок» во всех отношениях, ведь теперь у него БЫЛ любовник! И мало ли что могло придти Константину в голову? Думая об этом «мало ли что» Дин улыбался и даже в зеркало на себя взглянул без привычного внутреннего критиканства, а подмигнул стоявшему в нем мужчине. В этом хорошем настроении Дин вышел из ванной. В спальне Константина уже не было и Фламберт быстро расправив постель смятую ими накинул на нее покрывало. Естественно что сегодня белье сменят, но Дин смущался словно новобрачная непривычным еще для него новым обстоятельствам своей жизни с Костой. Вторым на что упал взгляд была кипа листов на столике у кресла в котором он рисовал ночью. Привычно зацепившийся взгляд отметил что пластиковая тренога мольберта - мобиля стоит немного иначе.... Но это скользнуло по поверхности внимания и ушло вглубь. Гораздо важнее было сейчас же окинуть взглядом плоды трудов! Дин быстро перебрал листы и разорвав один остальные бережно сложил аккуратной стопкой – верхним лег лист на котором смеялся Константин. Войдя в холл Дин улыбнулся увидев наслаждающегося молоком Косту и кивнув «Я сейчас» отправился уложить листы в папку, карандаши в футляр. К своему художественному добру сын относился с той же серьезностью что мама к делам Семьи! Все убрав Дин вернулся к столу и устроился рядом с Константином, дождавшись когда тот поставит на стол почти пустой стакан Фламберт бережно опустил ему на колени листок: Константин Ван-Форте - Смотри, какой ты красивый! Глаза художника сияли гордостью словно он сам породил свою модель.
Константин Ван-Форте: Я отставил стакан, облизав губы, и взял в руки листок... Этот рисунок я уже видел. Утром, когда уронил стопку. Я лежал на спине, словно приглашая раздвинув ноги, и чуть приподнявшись на локтях. Я смеялся. Меня вновь окутал суеверный страх, словно кто-то вырвал часть моей души и показал всему честному народу. - Если мой господин считает... - Я провел пальцем по контуру своего тела, чуть зачарованно. И грустно. Почему-то вспомнилось с каким интересом меня (еще мальчишку) рассматривали в приемной отделении разведшколы. "А мальчонка красивый!" - Я люблю карандаш... - Признался я. - Бывший хозяин, разрешал мне смотреть на репродукции картин в книжках или читать о них на компьютере. Я немного застенчиво отдал рисунок. - Гостям нравится слушать мнения красивых игрушек. Это их удивляет. Но карандаш... Он такой живой. Простите... Я наверно говорю глупость.
Дин Фламберт: Дин отпил глоток сока, хорошо что небольшой, потому что услышав сказанное Константином он чуть не подавился. А еще его насторожила непритворная грусть и оттенок страха с которыми парень рассматривал рисунок. Фламберт встречался с подобным лишь раз, очень давно, когда рисовал портрет одного очень старого брахманина. Тот увидев рисунок-набросок сильно рассердился на своего сына заказавшего его портрет и долго ругался на художника говоря, что тот украл кусок его Духа. Старик успокоился лишь после того как Дин сжег свой набросок и даже побеседовал с художником о вере и душе. А спустя пару лет его сын, оплакав и похоронив Брахманина, нашел Фламберта, ставшего уже довольно известным, и заплатил огромные – по тем временам дико огромные для Дина! – деньги за то чтобы иметь портрет отца.... И всё то время что Дин по памяти рисовал старца, ему все казалось что тот укоризненно смотрит на него с холста. Сын остался довольным сказав «Он тут точно жив...» Вспомнив все это Дин придвинул свое энергомичное креслице к пэту и заглянув ему в глаза спросил тихо: Константин Ван-Форте - Ты... Ты испугался, Коста? – пальцы перехватили листок – Хочешь я его порву?
Константин Ван-Форте: Я вздрогнул. Словно кто-то предложил мне сжечь церковь! - Зачем? - Непередаваемое изумление. Я тут счастлив... - Это прозвучало как-то двояко. Толи "тут", толи "там". - Меня еще не разу не рисовали... - Моя рука огладила коленку господина.
Дин Фламберт: Дин облегченно выдохнул, он в общем-то не любил уничтожать свои рисунки, впрочем как и показывать их чужим взглядам. Перехватив гладившую колено кисть Дин поднес ладонь Косты к губам, поцеловав сказал: Константин Ван-Форте - Теперь я буду часто тебя рисовать... Ты кушать будешь? Или уже молоком наелся? Дин улыбался словно поддразнивая Константина.
Константин Ван-Форте: - Буду... - и в подтверждение своих слов, принялся за еду. Наворачивая очередной пирожок, я подумал, что просто чувствую, как во мне копяться и растут силы. Наевшись и не без удовольствия отметив, что молока остался целый или не совсем целый литр, я так тихо выдохнул, глазами полными благодарности поедал художника.
Дин Фламберт: Дин тоже с большим аппетитом принялся за завтрак, изредка кидая взгляды то на пэта, то на рисунок. При этом жуя он рассуждал куда они сейчас пойдут за одеждой, перебирая варианты достоинств и недостатков различных марок престижных фирм, по словам внешника выходило что он собирался купить Константину целый гардероб – вагон и маленькую тележку – вещей на все случаи жизни! Не смотря на болтовню с едой они расправились быстро. Но перед тем как вновь одевать вчерашний костюм Дин, хлопнув себя по лбу, увел Косту в ванную и очень осторожно снял фиксирующую повязку, чтобы проверить шов и, следуя данными врачами инструкциям, нанести на нее новую порцию лечебных средств из выданных ими инъекторов. Когда лекарство впиталось в фиксирующую шов массу бесследно Фламберт вновь наложил новую защитную «повязку». После этого собраться было легко и просто! Через два часа после завтрака они покинули отельчик сопровождаемые неодобрительным взглядом портье. Очевидно тому казалось предосудительным то что пэта не вели на поводке, а шли с ним рядом в обнимку. Далее поход по магазинам
Дин Фламберт: >>> вернулись с Центральной авеню >>> - Ох... господин, простите. - пэт выглядел слегка виноватым. - Я думал о том, что из-за меня вы наверняка остались голодным... Дома... я постараюсь загладить свою вину. В голосе Косты Дину послышались игривые нотки, да выглядел сейчас его пэт гораздо увереннее в себе и спокойнее. И рядом сел и за талию приобнял... Дин улыбнулся с облегчением и в ответ обвил талию Константина, так они и вошли в холл отеля – вдвоем. Судя по тому как отвисла нижняя челюсть у портье когда они брали ключ тот не сразу узнал в импозантном красавце пэта возмутившего его вчера и Дин ему злорадно улыбнулся в лицо подумав «Так то голубчик! Да! Константин именно такой! А вы просто слепой болван! Судите о людях словно о конфетах – по обертке...» Но конечно ничего вслух Дин ему не сказал. Он просто был доволен тем что их эффектное появление Константин смог поддержать. Даст Бог и на Диолане он не будет белой вороной... Впрочем если и станет – не беда! Это его парень! Дин коснулся губами щеки любовника чуть пьянея – мой... До номера они еле добрались.
Константин Ван-Форте: Дилемма выбора места соития отпала сразу, стоило только захлопнуться входной двери... Я тут же вжал художника в стенку, трясь о него и покусывая шею... Я стаскивал с него одежду, стремясь побыстрее добраться до кожи. Рубашка полетела на пол. Я оставил приличный засос на его плече, а потом извиняюще его лизнул, сам глазами выискивая заветную баночку... Разве в инструкции пэтов нет пункта: "лобрикант во всех углах"? На полочке у зеркала стоял крем-лосьен... предполагается увложнительного действия. Передвинувшись, прихватив с собой хозяина, к месту дислокации косметики, я взял баночку в руки, открыл и от щедрот душевных прошелся между оттопыренных ягодиц и по своему члену... В воздухе появился характерный аромат крема. Я догадывался, что судя по ощущениям на руках - смазывающая функция крема быстро себя исчерпает, больно быстро в кожу впитывается, но главное то ведь внимание! Трахал я его "смачно", почти выскальзывая из тела, а потом вновь загоняя по самые яйца. Вдыхая его запах и оставляя еще несколько засосов на бледной коже. Кончилось все феерией...
Дин Фламберт: До постели они добрались не сразу.... Как только двери за ними закрылись, Константин сошел с ума! Но это было сладкое и заразительное безумие.... Дин разделил его в полной мере! Этот жаркий и бурный секс смыл послевкусие того что случилось между ними в ресторане. Почти полностью смыл. Во всяком случае Дин ничего не вспоминал плавясь в горячем, жадном дыхании уткнувшегося в его шею и прикусывающего его плечо Косты. Остро, долго, сильно. До полного опустошения! Хозяин всхлипывал уткнувшись в своего пэта, содрогаясь в удовольствии разделенном на двоих... Дин очень удивился что у Константина хватило сил донести его до спальни потом! А в постель они буквально рухнули. И долой чистоплюйство! Спустя полчаса восстановив силы Дин о чистоплюйстве вспомнил и чуть приподнялся на локте, рядом с ним охватив его бедра в крепкое объятие спал Коста. Он с трудом разлепил туманный взгляд, явно готовясь вскочить по первому требованию, но Фламберт улыбнувшись тихо проговорил: - Спи... если хочешь. Я в ванную.... Ладонь, чуть огладив его бедра, упала на простынь, а потом уползла под щеку. Константин свернулся в клубок сразу как только Дин встал освободив место и сонно улыбнувшись опять засопел. Сейчас парень вновь был похож на ребенка и Дин поразился сколько разных лиц носит его пэт! Он думал об этом в ванной, смывая с себя терпкий запах Косты и сушась. Думал выйдя из нее и заглянув в кровать где сладко спал его пэт. Так сладко и крепко что Дин не стал его будить – проснется сам! – ни ванная, ни еда от него не убегут. Тем более что Дин вспомнил о том информ-кристалле что прилагался к документам о праве собственности. Да и с Диоланом говорить ему было удобнее без Константина. Поэтому заказав в номер еду и кофе Дин сначала проверил свой заказ на канал связи и убедился что часа через полтора сможет воспользоваться закрытым и конфиденциальным, а потом нашел таки странную флешку. Куда ей было деться из убранных на место документов? Комм в холле был годен для просмотра голофильмов со спецэффектами и имел соответствующие разъемы, Дин устроился со своим ужином/обедом удобно и включил воспроизведение данных. Он успел выпить кофе и съесть пару кусочков затейливого второго пока по экрану скользили таблицы и цифры мало что ему говорящих параметров. Потом на экране возникло знакомое лицо самоуверенного амойца и аппетит пропал! Запись была предельно лаконичной, логичной и красочной. Бывший Хозяин продав своего пэта решил что кое-какие подробности нужно уточнить. Конкретнее. И от этой «конкретности» у Дина еда встала поперек горла! Амоец был очень по-домашнему добродушен говоря об «особенностях данной модели» его фигура в дорогущем кимоно страшно и странно контрастировала с теми кадрами документальных съемок что служили иллюстрациями к словам. Иллюстрациями кошмара! Вот Он уточняет что его пэт экспериментальное, штучное производство и собран почти целиком из «диких генов» А с экрана на Дина смотрит ребенок! Сначала испуганный мальчик семи или восьми лет – голый и растерянный, пытающийся отвечать на вопросы и прикрыться ладошками по которым тут же проходиться разряд шокера... «Он с ****. Родители мертвы. Подлежал ликвидации, но отец его выкупил...» голос за кадром был странно спокоен. И от этого спокойствия пробирала ледяная дрожь по позвонкам! Потом стройный, поджарый подросток уже совсем спокойно отвечающий на вопросы – нагота стала привычкой?! – «...превыше повиновение!» И спустя тридцать секунд уже юноша выгибающийся под довольно тяжелым телом, со странной скукой в глазах, словно исполняющий навязший в зубах долг... Голос вновь возникает за кадром «модификации оперативного уровня позволяют PD-17 восстанавливаться до исходного состояния в течении 24 часов при обычном уровне сексуального воздействия многократно. Личная выносливость...» Дин сморгнул невыносимое зрелище! Голос уплыл в тонкий звон..... Глаза отказывались смотреть на происходящее на экране.... Там два человекообразных Зверя терзали окровавленное тело - причем один явно насиловал его! – камера наехала ближе ловя лицо с трепещущими веками. Лицо Константина!!! И тут же ушла прочь, кадр померк. Вновь пробившийся в уши Дина голос сухо вещал «...лишь один раз. В качестве наказания за дерзость» Дин дернувшись вырубил запись и спрятал лицо в ладонях, шепча: - Как же ты выжил.... Он довольно долго сидел так. В тишине. В ужасе. То что делал Бывший с Костой было не просто бесчеловечно.... Даже то что случилось между ними в «BAYREUTH» с ножом перед увиденным меркло. Любопытство умерло. Дину стоило больших усилий вновь активировать запись. Не для того что бы полюбоваться – он бы с радостью забыл увиденное! – а для того что бы понять ЗАЧЕМ было такое записывать?! Запись с момента паузы рванула дальше, голос продолжил «Но наибольший КПД PD-17 показал в творческих постановках... Думаю он талантлив в актерской области» И новые кадры - новым потрясением. Константин. Гибкий, стройный, танцует в группе одетых а’ля Мифический Рим, двигается так легко и красиво словно не он только что был истерзан - минуту? век? назад. Танец прерывается пару раз замечаниями старого балетмейстера, тот что-то поправляет объясняя стоящим в круг парням, потом танец вновь течет веселым, огненным безумием. На следующей сцене двое плывут в вихре балетного па, отточенное кружение согласных друг с другом тел. Девушка была просто красавицей, но Константин не уступал ей ни йоты! А их взгляды и обращенные друг к другу лица сияли словно у молодоженов – счастьем.... И Дин прикусил губу на миг представив что они были действительно супругами. Как же они расстались?! А тот взгляд... На Хозяина?! Что игра?... Кадры где Константин играл танцуя с плетью разум Дина воспринимал уже совсем отстраненно, до того мгновения когда камера зафиксировала кровавый мазок на коже, а голос Продавца произнес «...покорность воспитана» На вновь появившегося на экране красавца-гражданина Дин смотрел почти с ненавистью. Тот словно понимая это усмехнулся в лицо зрителя и закончил свою мысль «Раз вы смотрите эти данные значит акт покупки совершен. Думаю это разнообразие заинтересует вас, Господин Покупатель. В мере достаточной что бы пэт прожил еще лет пять» Дин заворожено смотрел на выгнувшуюся насмешливо бровь и четкие губы выговаривающие «Думаю что я не исчерпал еще его внутреннего потенциала. Вас ждет, если пожелайте, много открытий...» Там за экранной плоскостью темноволосый красавец подтянул к себе бокал с вином и сделав глоток добавил «И любви... В ней Змей всегда очень искренен...» усмешка стала ледяной «Впрочем. Вам оценивать. Теперь. А для начала можно дать пэту афродизиак» лед стаял в ухмылке-обещании. Экран погас. Дин залпом допил остывший кофе и застыл над недоеденным сплетя пальцы. Мозг кипел. Хотелось курить и напиться, а надо было бы заказывать Дом.
Константин Ван-Форте: Спать я больше не мог. Я хотел, вообще возможность поваляться под одеялом на мягкой постели - роскошь. Эффект портил лишь факт вбитой в сознании необходимости… «работать». Даже если ты знаешь, что дергаться до приезда на Диолан тебе категорически нежелательно. Риск просто не оправдан, узнав художника чуть ближе, я с уверенностью могу сказать, что тот о работе даже не вспоминает. А трепыхаться и лезть к нему в комм, как я делал в борделе, просто бесполезно. Тело стало ныть, словно я лежал в одном положении несколько часов, а глаза горели как от долгого недосыпа. От дремы, в которую я впал после секса с хозяином, не осталось даже воспоминания. Я поморщился. Вот что спрашивается делать, если очень чешется, а достать ты не можешь? Прислушавшись, я смог различить тихие шаги и скрип мебели. Сев на кровати, я потянулся до хруста в позвоночнике. Комната подверглась моей мысленной критике, вызванной общим недовольством. Ваза стояла не ровно, потолок раздражал своим блеском, ковер не того оттенка. В соседнем помещении раздались приглушенные голоса… Хотя нет, чуть сильнее напрягая слух, я понял, что говорит голос… Очень знакомый голос, но я почти списал это на мысли о работе. Хорошее оправдание, если ты слышишь голос своего начальства. Потом какие-то стоны… И вновь голос. «Червяк» наблюдательности и любопытства, воспитанный во мне академическими профессорами, принялся высасывать последние соки моего терпения. Я поднялся и медленно принялся двигаться к выходу из спальни, теперь относясь к ковру более благодушно, считая, что его звуковая поглощаемость компенсирует недостаток насыщенности цвета. Благо дверь была приоткрыта, и мне не пришлось проверять качество контроля над благоустройством комнат. Посмотреть хотелось до зубной боли, а скрип двери мог бы заметно попортить мне малину. Хозяин сидел ко мне спиной, сосредоточенно смотря на экран, не реагируя на окружающий мир. Чтож… тут я вполне мог его понять. Смолл… одетый явно для того, чтобы его побыстрей раздели, только чьего-то лица между ног не хватает, рассказывал историю моей жизни. Вот тебе и сказка на ночь. Жил был мальчик… они что и детские кадры сохраняют? Оперативно. И пошел он в лес погулять… Продолжил мысль я, наблюдая как меня трахают зверо-пэты. Когда это происходило в живую, я такого отвращения не испытывал. Было просто больно. Да, но наблюдая за происходящим со стороны, я не мог не поморщиться. Это было слишком отвратительно. Повторения рандеву я бы не пожелал никогда. Развить мысль мне не дали. Художник выключил изображение, и я поспешно вернулся в комнату. Этот сценарий я уже читал, так что решил не смотреть видео-версию до конца. Тем более, что скрывать свои знания мне не всегда удается мимически. И если я не должен чего-то знать, например что именно знает хозяин обо мне, то лучше просто в это не соваться. Дождавшись, совершенно извертевшись на постели, затишья в соседней комнате, я… подождав пару минут, встал и вышел из комнаты, неуверенно улыбаясь. Возможно Фламберт и хотел бы побыть сейчас один, но не думаю, что я могу ему позволить подобное. Во первых, черт его знает, что он может себе там надумать без заданного в нужном русле направление. Во вторых я должен показать ему, что являюсь вполне здоровым, а не психологически задавленным, членом общества. Если так можно сказать о пэте. Его угрызения совести мне не нужны, хотя некоторое чувство вины вполне можно было бы оставить. - Мой господин… я уснул. – Я сел у его ног, смотря на него очень радостными и ясными глазами. Положив голову ему на колени, я улыбнулся. - Вы не сердитесь? – Только вот что я имел в виду… Сам сон или причину сна, пусть истолкует сам.
Дин Фламберт: Дин вздрогнул когда Константин вышел из спальни. После всего увиденного было очень странно видеть его чуть сонным и мягким, ничего не боящимся... «Вы не сердитесь?» пэт устроился у ног и положил на его колени свою голову. Ясноглазый и улыбающийся... Такой совершенный... Дин вплел пальцы в густые пряди всматриваясь со всем вниманием в чистую кожу лица, в изгиб крепких рук, он искал хотя бы малейшие следы всего того что пережил Коста – и не находил! Ни шрамов, ни испуга... Хотя нет! Дин скользнул пальцами по фиксирующей повязке на шее своего пэта. Последняя рана нанесенная ему прежним хозяином... от которой, как обещали не тоже не останется следа! А испуг... Дин вспомнил припадок истерики случившейся в магазинчике – чем не шрам?! – и то как Константин вел себя после разговора в ресторане... Пальцы Художника погладили густую, ровную бровь пэта и он улыбнулся, пусть немного через силу, Константину: Дин Фламберт - Нет. – пауза и меняя тему – Я тут поесть пытался... – чуть кашлянув, Дин наклонился и поцеловал Константина – Но одному невкусно. Ты есть хочешь, Константин? Дин поймал себя на том что огромный клубок вопросов типа «А сколько раз тебя ТАК рвали? Как ты выжил? Почему нет шрамов? И ты ЛЮБИЛ его?! После всего что с тобою ОН творил? И как ты любишь больше... снизу быть или сверху?...» все эти фразы оставались далеко от языка. Впервые он не стал что-то пытаться узнать сразу. Фламберт даже не знал спросит ли у пэта, бывшего Змеем, хоть что-то когда-нибудь.... Поэтому он говорил об обычных вещах, словно пытаясь воздвигнуть/сложить стену между тем что он узнал о прошлом Константина и сегодняшним днем. - Наверное стоит тогда сделать заказ в номер... Я тут переговоры заказал. На этот комм – кивок на стену - ... Но если ты хочешь, можешь спуститься в ресторан там выбор больше... Дин запнулся и кивнул сам себе: - Опять я забыл... Этот Амои, *&^%$@#! Вот на Диолане ты сможешь ходить куда угодно. Хоть со мной, хоть один – улыбнулся в поднятые к нему глаза – и никому в голову не придет тебя оскорбить. Ну разве что ты забудешь оплатить счета! Дин неожиданно повеселев подмигнул Константину: - Заведем тебе кредитку.
Константин Ван-Форте: Что? Потока вопросов не будет? Ужаса? Самобичевания? Или это такое слабое проявление? Я видел, что он сдерживает себя, при этом пристально меня рассматрия. Ища шрамы или клеймо. - Вы собираетесь доверять мне деньги? - Я округлил рот буковкой "О", удивленно распахнув глаза, словно он сказал что-то странное. - У вас пэтам разрешают гулять и перемещаться без присмотра хозяина и фурнитура? - Это уже недоверчиво. Вообще я выглядел довольно забавно. Пытаясь показать, что всецело верю словам хозяина, но совершенно не веря в такую правду. А потом, словно вспомнив про правила приличия, я опустил глаза и проговорил: - Я не очень голоден, как ни странно, но если мой господин хочет меня покормить... - Тереться щекой о такую качественную ткань особенное удовольствие. Я откровенно и нагло дразнил его, строя по пэтски шкодливую мордочку, ожидая что он начнет кормить меня с ложечки.
Дин Фламберт: Странно... Странно что такой красивый, явно мужественного типа, парень ведет себя словно маленький мальчик выпрашивающий минуту внимания у сурового отца... Дин улыбнулся в ответ на гримасу Константина и кивнул: - Просто... наверное следует поужинать сейчас. Ночью есть, говорят, вредно. – он подумал что сам-то есть не хочет явно – Что тебе заказать? – улыбка – Снова молока? Судя по реакции молоко вызвало энтузиазм и Фламберт набрал номер заказа для своего пэта, для себя он повторил кофе. Заказ как раз доставили, когда раздался мелодичный сигнал межпланетной связи и на экране возникло одутловатое лицо Себастьяна Даля. По старой памяти со всеми серьезными юридическими проблемами Дин по прежнему обращался к нему – юристу Семейной Корпорации. Во-первых, потому - опыт Даля был таков, что проблему он «рассасывал» в течение суток, во-вторых еще из-за того что мама всегда находила способ узнать о его проблемах,.. когда же их решал «старый друг Себастьян» мать реагировала гораздо равнодушнее и сын учитывал это в своих планах. Краем глаза убедившись что Константин справляется с официантом Дин поприветствовал: Себастьяну Далю: - Здравствуй! Прости что дергаю поздно, но раньше-то тебя не застанешь...
Г-н Проходящий перс: Себастьян Даль - Обычная твоя отговорка, Щенок! – он улыбнулся визави – То пропадаешь с концами, то будишь среди ночи! Матери-то звонил? Она вспоминала что ты хотел быть на открытии выставки **** и ждала.... Что Амой так хорош? – тень любопытства – Собрался там остаться? Толстяк перевалился в кресле меняя позу и одернул халат устраиваясь удобнее: - Слетать что ли?...
полная версия страницы