Форум » Мир развлечений и удовольствий » Аинис. Бордель "BAYREUTH". Второй этаж: индивидуальные комнаты, садо-мазо, VIP-зона-2 (1) » Ответить
Аинис. Бордель "BAYREUTH". Второй этаж: индивидуальные комнаты, садо-мазо, VIP-зона-2 (1)
Норвей Форестер: Аинис. Бордель "BAYREUTH". Второй этаж: индивидуальные комнаты, садо-мазо, VIP-зона-2 (1)
Дин Фламберт: Дин шел в комнаты выбранного им парня все время ощущая горячую кожу, и биение жилки под пальцам, но запястья пэта он не отпускал! Он все еще боялся что отвлекись на секунду и вновь что-то ускользнет из этой капризной Реальности... И лишь улыбнувшись в ответ на улыбку приятелей вдвоем входивших в двери с рисунком стилизованной дыбы (вот сейчас ему было почти все равно, ЧЕМ они займутся! Собственное возбужденное нетерпение было важнее) и закрыв за собой и пэтом двери Фламберт разжал пальцы и смутился увидев красные пятна оставленные на коже пэта: Константин Ван-Форте - О... Прости! Ты кажешься довольно крепким, а кожа... – он поднес запястье к губам и коснулся губами - ...нежная....
Константин Ван-Форте: Я тихо выдохнул от его ласки, будто невольно потянувшись вперед. - Вам нравится, господин? Я чуть переместился вперед, заставляя клиента отступить и прижаться спиной к стене. А сам, словно перекрывая отход, навис над ним, что было лишь видимостью при нашей маленькой разнице в росте. - Я... - Я наклонился и с удовольствием лизнул его шею, проведя языком от тонкой косточки ключицы до скулы. - ... не могу говорить слов благодарности, но я благодарен. Я вздохнул запах его волос с непередаваемым удовольствием на лице. Я наблюдал за художником, думая о том, что судя по позе он только и ждет что я рассмеюсь ему в лицо. Но он не дождется. Взяв его ладонь в свои руки, я поцеловал ее, опустившись на одно колено. На секунды прижимая его ладонь к своей щеке. - Я готов выполнить любые ваши желания... - Я смотрел пристально, словно гипнотизируя. Меня заводила сама ситуация... И факт того, что моему муторному ожиданию конец.
Дин Фламберт: Дин смотрел на пэта словно завороженный, он, конечно, умом понимал, что все ЭТО притворство и игра воспитания и сложенных генов... Но верил сейчас! Этот парень был таким!... Сильным, уверенным, прямодушным... Глаза Фламберта прикрылись на миг, когда он со вздохом замирания втянул трепкий запах, а потом чувствуя холодок по позвоночнику он взглянул прямо в глаза пэту и выдохнул: Константин Ван-Форте - А... Имя у тебя есть? Или лишь номер? Прикосновения парня рождали странную дрожь, словно предвкушение в детстве перед Рождеством!
Константин Ван-Форте: Я не без ехидства подумал, что такая личность как художник, не смогла бы обойтись без этого вопроса. Но принимать решение в этом (какое доверие!) мне позволили самому. Посмотрим... Я все еще стоял на одном колене, и вопрос немного смутил меня, заставляя отвести, совсем чуть-чуть, взгляд. Лишь капля вины и... разочарования? Такая маленькая, промелькнувшая в основах мимики. - Мой хозяин называл меня животным... - Тихо и почтительно ответил я. - Я все еще принадлежу ему и не могу ответить. Я стал поглаживать его ладонь. - Он никогда не спрашивал меня о моем имени... Конечно, Смолл и не нуждался в этом имея данные на меня: от рождения, до максимального растяжения ануса. Но разве я вру? - Да и что значит имя, господин? – Моя рука скользнула по его ноге вверх, гладя. – Если оно всего лишь строчка на бланк листе с анкетой.
Дин Фламберт: «Животным».... Дин наклонился к пэту и поцеловал его, сначала неуверенно, затем горячее и глубже, а потом, вцепившись в плечи парня – ноги став горячими не держали – проговорил: Константин Ван-Форте - Имя... – тихий вздох удовольствия в ответ на смелое прикосновение -...это еще и Душа... Дин улыбался, глядя в лицо парня: - А... ты действительно... – запнулся и закончил, стесняясь -... ни под кем не был?.
Константин Ван-Форте: - Мне есть смысл врать, господин? - Я обнял его за талию, пользуясь сменой его положения, медленно поднимаясь, попутно скользя руками по его телу. - Мне не под венец, чтобы врать... Боюсь тут спрос на такой товар только больше. Я потерся о него. А потом целовал, долго, смакуя и пробуя. Я долго ждал это блюдо. Мои руки сжали его ягодицы.
Дин Фламберт: Дин вздрогнул от этого властного прикосновения и тихо засмеялся, упираясь в плечи пэта: Константин Ван-Форте - О! – лукаво – Ты первый пэт, что знает про «венец»! – чуть грустно – Обычно вы не разговорчивы.... Ты точно не гражданин? Он млел от этих рук и горячего дыхания на своей коже, но любопытство было еще очень сильным и туманный взгляд обвел комнату со всей ее атрибутикой. Почти «средневековая» готическая роскошь и витрина с разнообразными предметами разглядев которую Дин вспыхнул и отвел взгляд: - Может быть ты тут развлекаешься так?... Голос дрогнул и сорвался, когда пах накрыла ладонь странного пэта.
Константин Ван-Форте: Я молчал. Интересно... нет, просто интересно сколько иноплатнетников готовы развлекаться подобным образом? Какое поверхностное мышление... Я расстегнул последнюю пуговицу на его рубашке одной рукой, второй продолжая поглаживать его пах сквозь ткань брюк. Развлечение? Мои пальцы сжимаются чуть сильнее. - Вы не уроженец Амои... господин. - Просто констатировал факт я, прикусывая его шею. Играя языком с его кожей. Развлечение? Даже будь я настоящим пэтом... Я впиваюсь пальцами в его волосы, заставляя сильнее выгибать шею. - Это было бы очень своеобразным развлечением господин... - Целовать, целовать, целовать с намеками на тихую ярость... - Гражданин мечтающий поиграть в пэта? - Поцелуй укус и ласка... Я уже расстегнул его ширинку, сомкнув свою руку на его члене. - Это очень льстивые слова, господин. Вверх-вниз. Вверх-вниз, глотая стоны. - Потому что игры в подобном месте могут закончиться не только сном в своей постели. А покоем... - Я запнулся, а потом резко развернул художника, прижимаясь к его спине и заднице, при этом продолжая дрочить. - У меня дурная привычка много говорить, я прошу простить меня. - Пальцами по головке. Вторая рука стягивает брюки клиента вниз, пока они не падают на пол. - Некоторые люди любят слушать монологи во время секса. И они учат пэтов работать языком не в одном направлении... - Горечь. Да, из меня выскальзывает горечь. Она проскальзывает в мои движения. Они становятся почти болезненными. - Пока новая забава не приедается... Теперь мои ласки становятся нежнее, а я обжигаю его ухом свои дыханием. - Так чего вы желаете господин? Я вновь разворачиваю его, а сам опускаюсь на колени и беру его истекающий смазкой член в рот. Развлечение? Какая ирония...
Дин Фламберт: Эти смены! Резкие словно опасные лезвия вдоль позвонков и тут же нежные, словно кошачий язычок, подлизывания становящиеся длинной, влажной лаской!... И все же... все же эту горечь, что пропитывала интонации и взгляд Дин не пропустил. Он стоял, опираясь сутулыми лопатками в надежность стены, вздрагивая от пост-ощущений, чувств и предчувствий рожденных от присутствия рядом этого пэта. Странного пэта. Парень был профи! Он сумел за пять минут вызвать в Дине целую бурю! Он был и грубым и нежным... раздел Фламберта словно куклёнка – между делом, походя! А теперь стоял на коленях в самой покорной позе и обволакивал пах Дина влажной и неторопливой лаской – явно ожидая ответного приказа – готовый ласкать дальше именно так как скажут... Дин сморгнул и отлепив влажные ладони от стены, куда он их судорожно вжал ловя равновесие, запустил пальцы в густые русые пряди: Константин Ван-Форте - Прости! Я не хотел тебя обидеть!... Просто я так и не привык к Амои... и к пэтам... Губы прошлись по его напряженному члену и язык огладил член Дина так что он запнулся и задышал короткими рывками, но сумел справится с возбуждением, лишь пальцы впились в кожу пэта рефлекторно сжавшись и Дин закончил: - Я думал, что тут просто много мужчин что живут, продавая свои секс-услуги.... Занятная и удобная планета, этакий рай для голубых... Новая ласка сорвала стон и Дин потянул русые пряди так что бы увидеть глаза парня, которые тот словно прятал, и глядя в поднявшееся к нему лицо выдохнул: - Я не знал, что вас разводят и продают словно животных!!! Лицо Дина исказилось в болезненной гримасе: - Вы же люди?! Мне все время кажется что да.... Голос Дина стих, а взгляд стал по-детски беззащитным...
Константин Ван-Форте: Что это? Откуда такая детская безалаберность? Просить извинение и оскорблять вновь. Эта приправа принципов и тайных желаний. Своеобразное лицемерие... Только ему не пятнадцать, чтобы прощать такие выпады. И он, летя на эту планету, должен знать что его ожидает... Но мне ли судить? Художник смотрел на меня глазами ребенка, которого обидели, сказав "нельзя". Рука просто горела от желания отшлепать подобное "чадо". - Раз вам так кажется, господин... Раз вам так кажется... - Я подхватил его под ягодницы и смотря в распахнувшиеся от удивления глаза отнес его на кровать. Интересно, а когда его трахал очередной вышколенный и обученный пэт, он также метался в сомнениях о расовых принадлежностях на этой планете? Или я открыл ему тайную истину? Не будь это все настолько неуместно, я бы рассмеялся ему в лицо. Уложив его на кровать, я лег на него сверху, задумчиво изучая его лицо. - Как вы могли знать господин? - Я стянул с себя остатки одежды. Мне не хотелось затягивать эту долгую прелюдию. Даже если это казалось нарушением инструкции. - И люди ли... - Я взял с прикроватной тумбочки небольшой пузырек, предназначенный для клиентов. Выливая его содержание на пах и промежность художника. - Люди ли мы, господин? Я прошелся пальцами по его мошонке, а потом стал поглаживать колечко ануса. - О нет господин... Люди выбирают... - Сразу два пальца врываются во внутрь. Он не был нецелованным девственником, чтобы с ним церемониться.
Дин Фламберт: Когда парень подхватил его на руки и понес к постели Дин задохнулся от удивления и покорно позволил себя опрокинуть на гладкую прохладу простыней выслушивая эти реплики.... Почему они казались исполненными насмешки? Но вот парень, раздевшись, устроился с ним рядом и проговорив «..Люди выбирают» почти одел его на свои пальцы! Это было слишком резко и болезненно и Дин испугано дернулся от этого проникновения прочь.. он даже уперся руками в плечи нависшего над ним пэта: Константин Ван-Форте - Не надо так!!!
Константин Ван-Форте: Увлекся... только и подумал я, вытаскивая пальцы. - Простите, господин... - Я выглядел слегка растерянным. По моему Змей, ты немного нахватался дурных замашек. - Я... со мной так давно так не разговаривали, что я... Я погладил его лицо, очерчивая линию скулы, а сам на небольшом расстоянии держал руку испачканную смазкой. Не каждому приятно, когда его гладят рукой только что побывшей в заднице. Я вновь стал полизывать его. Интересно чего именно он искал в этом месте? - Вы очень удивили меня. - На моем лице явственно выступило облегчение. - Обычно сюда приходят за другим...
Дин Фламберт: Дин словно впервые обвел комнату взглядом... точно, что сюда приходили не за разговорами! И чего он снова искал?! Дин кривовато улыбнулся на это облегчение парня и сдался на волю его старательного языка. Закрывая глаза попытался сосредоточится на том что чувствовал ниже пояса, а не в груди, где снова тяжко билось сердце. Он пробормотал: Константин Ван-Форте - Только не резко.... пожалуйста. В который раз он стеснялся себя и своих желаний?... Ровно в тот же в который сдавался им! Пора бы уже не искать иллюзий, а брать что есть.
Константин Ван-Форте: Я был нежен. По настоящему нежен, вмиг растеряв напускные садистские желания. Или выученные? Гладил, разминал, ласкал... Проникал сначала одним пальцем, а потом и двумя. Я словно боялся... и в тоже время улыбался. Тепло и открыто, целуя и сам подставляя шею. - Я на долго это запомню... - Шепнул ему я, медленно, небольшими толчками, входя в его тело. Да, именно так... В нем не было идеальных пропорций вышколенных пэтов. Тут родинка, здесь мелкий шрамчик... Тут кожа немного дрябловата. Нет, он совсем не походил на пэтов. Или на бойцов из академии, чьи мускулы невозможно было спрятать под притворством. Целовать, двигаться и улыбаться. Вот он план на вечер. Ласкать рукой его член и немного робко заглядывать ему в глаза... Лишь под конец ускориться. Одолеваемый желанием, я чуть сильнее вжался в него, вздыхая запах и целуя-кусая. Извиняюще лизнуть метку, а после... когда стоны и вздохи затихнут. Когда я успею растереть выплеснутую им сперму на его животе, с тихим хлюпом выскользнуть из него. Лишь секунда бездействия и моя щека неуверенно прикасается к его плечу. А потом губы... там и оставаясь.
Дин Фламберт: Это было странно.... Странно чувствовать как под «продажной» лаской что-то отмокает внутри, тая словно сосулька, внесенная в дом! Странно что спустя несколько минут он перестал стеснятся себя и своего тела, а ведь в сравнении с этим молодым, атлетичным парнем Дим был сущим «бледнозадым червяком» и сам знал об этом! Но от этих, сначала осторожных, а потом настойчивых ласк он завелся и забыл обо всех этих мыслях... их просто вынесло из головы! И Дин без стыда прогибался под русоволосого Адама и горячо отвечал на поцелуи, несмело улыбаясь в ответ на улыбки. Они были сами по себе подобны ярким вспышками и после каждой из них Дин на миг терялся из этого мира, со сладкими стонами подаваясь на заполняющий его собою Идеал... А потом они лежали рядом и Дин был благодарен, что Адам его не тормошит, всегда после бурного всплеска острого удовольствия Дину хотелось покоя. И парень это понял? Во всяком случае, они лежали рядом и губы на плече были словно печать. Спустя минут десять Дин улыбнулся, несмело погладил влажные, спутанные пряди и проговорил: Константин Ван-Форте - Наверное ты чувствуешь себя грязным... после меня...
Константин Ван-Форте: Я сдержался, чтобы не вздрогнуть. После последних месяцев стерильных трахов в бункере и неожиданной подготовленности клиентов, которых я обслуживал до художника, после своих ежедневных процедур гигиены, его неподготовленность не сколько отвращала, сколько шокировала. И как ответить этому клубку домыслов и мыслей? Я вновь потерся о его плечо щекой. Думай Змей, думай... - Я чувствую, что вы человек, а не пэт господин... - Я не торопился подняться, выводя только известные мне круги на его груди. - Идеальный белый цвет можно найти только в академии пэтов. Где рождаются и выбраковываются. А потом, поцеловав его подбородок, спрашиваю: - Вы хотите принять душ первым или со мной? - Речи о том, чтобы он принял душ после меня, быть не могло.
Дин Фламберт: Дим потянулся и поднялся следом за парнем. Он улыбался от того каким легким был рядом с ним и погладив нежную кожу по выпуклому бицепсу Дин выбрал: Константин Ван-Форте - С тобой!... А можно я буду звать тебя Адамом? Если имя ты сам сказать не хочешь...
Константин Ван-Форте: Я встал, показывая клиенту куда идти. - Я не МОГУ, господин... - Мягко ответил я, делая особый акцент на слово "могу". Намекая и обволакивая его сознание. - Если вам нравится, господин, то Адам мне вполне подойдет. Пропуская его первым в ванную комнату, я произнес: - Я уже слышал это имя... - Не могу же я знать все. Надо иногда быть идиотом. - Он как-то связан с яблоком? - Чуть смущенно спросил я, не отводя глаз смотря на художника.
Дин Фламберт: Дин обернулся к вошедшему следом парню, сразу забыв о своем удивлении при виде кроваво-красной воды, улыбаясь на этот вопрос – такой наивный – голос Художника даже дрогнул радостно: Константин Ван-Форте - Адамом в старинном предании звали первого Человека на Терре, считается что он был совершенством во всех своих проявлениях и телом и душой. А яблоко было! Ты прав... Его подарила Адаму женщина и за это их изгнали из безопасно-прекрасного Рая. Он потянулся смелее к крепким плечам парня и добавил: - Ты очень красивый, Адам... – он запнулся, желая поцеловать, и тут же отпустил со смешком руки вниз – Пойдем купаться. Если хочешь я потру тебе спину?... Дин понимал разумом, купив этого парня, мог делать с ним - что угодно, он опытным взглядом заметил приписанное в условиях мелким шрифтом (и гнал эти мысли), но все равно этот «пэт» в его глазах был чем-то очень вольным.... Он даже представить себе не мог КТО называл его «любимцем» и «животным» такой свободой светилось это лицо! И поэтому, отойдя от пережитого в постели, вновь смущался – восхищаясь еще больше. А касаться самому «Адама» хотелось Дину очень! Свободно, вольно, словно имеющего право... Вот только именно у подобных мужчин, там на Диолане, он всегда получал самые жестокие, насмешливые отказы в молодости. Да и сейчас не смотря на деньги и славу... бывало!
Константин Ван-Форте: О, Юпитер, как кто-то может смотреть настолько... жалко? Богатый, известный и... свободный. Я закрыл глаза, чтобы он не мог увидеть вспышку злости, промелькнувшую в них. Это ему совершенно не к чему. А потом, вновь отвечая на его вопрошающую позу, я просто протянул ему мочалку, сам заходя под струи кровавого душа. - Мне будет очень приятно, господин... Приятно когда о тебе заботятся. - Тон был мягким, а сам я расслабленным. - Идите сюда, господин...
полная версия страницы