Форум » Мир развлечений и удовольствий » Аинис. Бордель "BAYREUTH". Второй этаж: индивидуальные комнаты, садо-мазо, VIP-зона-2 (1) » Ответить
Аинис. Бордель "BAYREUTH". Второй этаж: индивидуальные комнаты, садо-мазо, VIP-зона-2 (1)
Норвей Форестер: Аинис. Бордель "BAYREUTH". Второй этаж: индивидуальные комнаты, садо-мазо, VIP-зона-2 (1)
Ответов - 86, стр:
1 2 3 4 5 All
Дин Фламберт: Дин шел в комнаты выбранного им парня все время ощущая горячую кожу, и биение жилки под пальцам, но запястья пэта он не отпускал! Он все еще боялся что отвлекись на секунду и вновь что-то ускользнет из этой капризной Реальности... И лишь улыбнувшись в ответ на улыбку приятелей вдвоем входивших в двери с рисунком стилизованной дыбы (вот сейчас ему было почти все равно, ЧЕМ они займутся! Собственное возбужденное нетерпение было важнее) и закрыв за собой и пэтом двери Фламберт разжал пальцы и смутился увидев красные пятна оставленные на коже пэта: Константин Ван-Форте - О... Прости! Ты кажешься довольно крепким, а кожа... – он поднес запястье к губам и коснулся губами - ...нежная....
Константин Ван-Форте: Я тихо выдохнул от его ласки, будто невольно потянувшись вперед. - Вам нравится, господин? Я чуть переместился вперед, заставляя клиента отступить и прижаться спиной к стене. А сам, словно перекрывая отход, навис над ним, что было лишь видимостью при нашей маленькой разнице в росте. - Я... - Я наклонился и с удовольствием лизнул его шею, проведя языком от тонкой косточки ключицы до скулы. - ... не могу говорить слов благодарности, но я благодарен. Я вздохнул запах его волос с непередаваемым удовольствием на лице. Я наблюдал за художником, думая о том, что судя по позе он только и ждет что я рассмеюсь ему в лицо. Но он не дождется. Взяв его ладонь в свои руки, я поцеловал ее, опустившись на одно колено. На секунды прижимая его ладонь к своей щеке. - Я готов выполнить любые ваши желания... - Я смотрел пристально, словно гипнотизируя. Меня заводила сама ситуация... И факт того, что моему муторному ожиданию конец.
Дин Фламберт: Дин смотрел на пэта словно завороженный, он, конечно, умом понимал, что все ЭТО притворство и игра воспитания и сложенных генов... Но верил сейчас! Этот парень был таким!... Сильным, уверенным, прямодушным... Глаза Фламберта прикрылись на миг, когда он со вздохом замирания втянул трепкий запах, а потом чувствуя холодок по позвоночнику он взглянул прямо в глаза пэту и выдохнул: Константин Ван-Форте - А... Имя у тебя есть? Или лишь номер? Прикосновения парня рождали странную дрожь, словно предвкушение в детстве перед Рождеством!
Константин Ван-Форте: Я не без ехидства подумал, что такая личность как художник, не смогла бы обойтись без этого вопроса. Но принимать решение в этом (какое доверие!) мне позволили самому. Посмотрим... Я все еще стоял на одном колене, и вопрос немного смутил меня, заставляя отвести, совсем чуть-чуть, взгляд. Лишь капля вины и... разочарования? Такая маленькая, промелькнувшая в основах мимики. - Мой хозяин называл меня животным... - Тихо и почтительно ответил я. - Я все еще принадлежу ему и не могу ответить. Я стал поглаживать его ладонь. - Он никогда не спрашивал меня о моем имени... Конечно, Смолл и не нуждался в этом имея данные на меня: от рождения, до максимального растяжения ануса. Но разве я вру? - Да и что значит имя, господин? – Моя рука скользнула по его ноге вверх, гладя. – Если оно всего лишь строчка на бланк листе с анкетой.
Дин Фламберт: «Животным».... Дин наклонился к пэту и поцеловал его, сначала неуверенно, затем горячее и глубже, а потом, вцепившись в плечи парня – ноги став горячими не держали – проговорил: Константин Ван-Форте - Имя... – тихий вздох удовольствия в ответ на смелое прикосновение -...это еще и Душа... Дин улыбался, глядя в лицо парня: - А... ты действительно... – запнулся и закончил, стесняясь -... ни под кем не был?.
Константин Ван-Форте: - Мне есть смысл врать, господин? - Я обнял его за талию, пользуясь сменой его положения, медленно поднимаясь, попутно скользя руками по его телу. - Мне не под венец, чтобы врать... Боюсь тут спрос на такой товар только больше. Я потерся о него. А потом целовал, долго, смакуя и пробуя. Я долго ждал это блюдо. Мои руки сжали его ягодицы.
Дин Фламберт: Дин вздрогнул от этого властного прикосновения и тихо засмеялся, упираясь в плечи пэта: Константин Ван-Форте - О! – лукаво – Ты первый пэт, что знает про «венец»! – чуть грустно – Обычно вы не разговорчивы.... Ты точно не гражданин? Он млел от этих рук и горячего дыхания на своей коже, но любопытство было еще очень сильным и туманный взгляд обвел комнату со всей ее атрибутикой. Почти «средневековая» готическая роскошь и витрина с разнообразными предметами разглядев которую Дин вспыхнул и отвел взгляд: - Может быть ты тут развлекаешься так?... Голос дрогнул и сорвался, когда пах накрыла ладонь странного пэта.
Константин Ван-Форте: Я молчал. Интересно... нет, просто интересно сколько иноплатнетников готовы развлекаться подобным образом? Какое поверхностное мышление... Я расстегнул последнюю пуговицу на его рубашке одной рукой, второй продолжая поглаживать его пах сквозь ткань брюк. Развлечение? Мои пальцы сжимаются чуть сильнее. - Вы не уроженец Амои... господин. - Просто констатировал факт я, прикусывая его шею. Играя языком с его кожей. Развлечение? Даже будь я настоящим пэтом... Я впиваюсь пальцами в его волосы, заставляя сильнее выгибать шею. - Это было бы очень своеобразным развлечением господин... - Целовать, целовать, целовать с намеками на тихую ярость... - Гражданин мечтающий поиграть в пэта? - Поцелуй укус и ласка... Я уже расстегнул его ширинку, сомкнув свою руку на его члене. - Это очень льстивые слова, господин. Вверх-вниз. Вверх-вниз, глотая стоны. - Потому что игры в подобном месте могут закончиться не только сном в своей постели. А покоем... - Я запнулся, а потом резко развернул художника, прижимаясь к его спине и заднице, при этом продолжая дрочить. - У меня дурная привычка много говорить, я прошу простить меня. - Пальцами по головке. Вторая рука стягивает брюки клиента вниз, пока они не падают на пол. - Некоторые люди любят слушать монологи во время секса. И они учат пэтов работать языком не в одном направлении... - Горечь. Да, из меня выскальзывает горечь. Она проскальзывает в мои движения. Они становятся почти болезненными. - Пока новая забава не приедается... Теперь мои ласки становятся нежнее, а я обжигаю его ухом свои дыханием. - Так чего вы желаете господин? Я вновь разворачиваю его, а сам опускаюсь на колени и беру его истекающий смазкой член в рот. Развлечение? Какая ирония...
Дин Фламберт: Эти смены! Резкие словно опасные лезвия вдоль позвонков и тут же нежные, словно кошачий язычок, подлизывания становящиеся длинной, влажной лаской!... И все же... все же эту горечь, что пропитывала интонации и взгляд Дин не пропустил. Он стоял, опираясь сутулыми лопатками в надежность стены, вздрагивая от пост-ощущений, чувств и предчувствий рожденных от присутствия рядом этого пэта. Странного пэта. Парень был профи! Он сумел за пять минут вызвать в Дине целую бурю! Он был и грубым и нежным... раздел Фламберта словно куклёнка – между делом, походя! А теперь стоял на коленях в самой покорной позе и обволакивал пах Дина влажной и неторопливой лаской – явно ожидая ответного приказа – готовый ласкать дальше именно так как скажут... Дин сморгнул и отлепив влажные ладони от стены, куда он их судорожно вжал ловя равновесие, запустил пальцы в густые русые пряди: Константин Ван-Форте - Прости! Я не хотел тебя обидеть!... Просто я так и не привык к Амои... и к пэтам... Губы прошлись по его напряженному члену и язык огладил член Дина так что он запнулся и задышал короткими рывками, но сумел справится с возбуждением, лишь пальцы впились в кожу пэта рефлекторно сжавшись и Дин закончил: - Я думал, что тут просто много мужчин что живут, продавая свои секс-услуги.... Занятная и удобная планета, этакий рай для голубых... Новая ласка сорвала стон и Дин потянул русые пряди так что бы увидеть глаза парня, которые тот словно прятал, и глядя в поднявшееся к нему лицо выдохнул: - Я не знал, что вас разводят и продают словно животных!!! Лицо Дина исказилось в болезненной гримасе: - Вы же люди?! Мне все время кажется что да.... Голос Дина стих, а взгляд стал по-детски беззащитным...
Константин Ван-Форте: Что это? Откуда такая детская безалаберность? Просить извинение и оскорблять вновь. Эта приправа принципов и тайных желаний. Своеобразное лицемерие... Только ему не пятнадцать, чтобы прощать такие выпады. И он, летя на эту планету, должен знать что его ожидает... Но мне ли судить? Художник смотрел на меня глазами ребенка, которого обидели, сказав "нельзя". Рука просто горела от желания отшлепать подобное "чадо". - Раз вам так кажется, господин... Раз вам так кажется... - Я подхватил его под ягодницы и смотря в распахнувшиеся от удивления глаза отнес его на кровать. Интересно, а когда его трахал очередной вышколенный и обученный пэт, он также метался в сомнениях о расовых принадлежностях на этой планете? Или я открыл ему тайную истину? Не будь это все настолько неуместно, я бы рассмеялся ему в лицо. Уложив его на кровать, я лег на него сверху, задумчиво изучая его лицо. - Как вы могли знать господин? - Я стянул с себя остатки одежды. Мне не хотелось затягивать эту долгую прелюдию. Даже если это казалось нарушением инструкции. - И люди ли... - Я взял с прикроватной тумбочки небольшой пузырек, предназначенный для клиентов. Выливая его содержание на пах и промежность художника. - Люди ли мы, господин? Я прошелся пальцами по его мошонке, а потом стал поглаживать колечко ануса. - О нет господин... Люди выбирают... - Сразу два пальца врываются во внутрь. Он не был нецелованным девственником, чтобы с ним церемониться.
Дин Фламберт: Когда парень подхватил его на руки и понес к постели Дин задохнулся от удивления и покорно позволил себя опрокинуть на гладкую прохладу простыней выслушивая эти реплики.... Почему они казались исполненными насмешки? Но вот парень, раздевшись, устроился с ним рядом и проговорив «..Люди выбирают» почти одел его на свои пальцы! Это было слишком резко и болезненно и Дин испугано дернулся от этого проникновения прочь.. он даже уперся руками в плечи нависшего над ним пэта: Константин Ван-Форте - Не надо так!!!
Константин Ван-Форте: Увлекся... только и подумал я, вытаскивая пальцы. - Простите, господин... - Я выглядел слегка растерянным. По моему Змей, ты немного нахватался дурных замашек. - Я... со мной так давно так не разговаривали, что я... Я погладил его лицо, очерчивая линию скулы, а сам на небольшом расстоянии держал руку испачканную смазкой. Не каждому приятно, когда его гладят рукой только что побывшей в заднице. Я вновь стал полизывать его. Интересно чего именно он искал в этом месте? - Вы очень удивили меня. - На моем лице явственно выступило облегчение. - Обычно сюда приходят за другим...
Дин Фламберт: Дин словно впервые обвел комнату взглядом... точно, что сюда приходили не за разговорами! И чего он снова искал?! Дин кривовато улыбнулся на это облегчение парня и сдался на волю его старательного языка. Закрывая глаза попытался сосредоточится на том что чувствовал ниже пояса, а не в груди, где снова тяжко билось сердце. Он пробормотал: Константин Ван-Форте - Только не резко.... пожалуйста. В который раз он стеснялся себя и своих желаний?... Ровно в тот же в который сдавался им! Пора бы уже не искать иллюзий, а брать что есть.
Константин Ван-Форте: Я был нежен. По настоящему нежен, вмиг растеряв напускные садистские желания. Или выученные? Гладил, разминал, ласкал... Проникал сначала одним пальцем, а потом и двумя. Я словно боялся... и в тоже время улыбался. Тепло и открыто, целуя и сам подставляя шею. - Я на долго это запомню... - Шепнул ему я, медленно, небольшими толчками, входя в его тело. Да, именно так... В нем не было идеальных пропорций вышколенных пэтов. Тут родинка, здесь мелкий шрамчик... Тут кожа немного дрябловата. Нет, он совсем не походил на пэтов. Или на бойцов из академии, чьи мускулы невозможно было спрятать под притворством. Целовать, двигаться и улыбаться. Вот он план на вечер. Ласкать рукой его член и немного робко заглядывать ему в глаза... Лишь под конец ускориться. Одолеваемый желанием, я чуть сильнее вжался в него, вздыхая запах и целуя-кусая. Извиняюще лизнуть метку, а после... когда стоны и вздохи затихнут. Когда я успею растереть выплеснутую им сперму на его животе, с тихим хлюпом выскользнуть из него. Лишь секунда бездействия и моя щека неуверенно прикасается к его плечу. А потом губы... там и оставаясь.
Дин Фламберт: Это было странно.... Странно чувствовать как под «продажной» лаской что-то отмокает внутри, тая словно сосулька, внесенная в дом! Странно что спустя несколько минут он перестал стеснятся себя и своего тела, а ведь в сравнении с этим молодым, атлетичным парнем Дим был сущим «бледнозадым червяком» и сам знал об этом! Но от этих, сначала осторожных, а потом настойчивых ласк он завелся и забыл обо всех этих мыслях... их просто вынесло из головы! И Дин без стыда прогибался под русоволосого Адама и горячо отвечал на поцелуи, несмело улыбаясь в ответ на улыбки. Они были сами по себе подобны ярким вспышками и после каждой из них Дин на миг терялся из этого мира, со сладкими стонами подаваясь на заполняющий его собою Идеал... А потом они лежали рядом и Дин был благодарен, что Адам его не тормошит, всегда после бурного всплеска острого удовольствия Дину хотелось покоя. И парень это понял? Во всяком случае, они лежали рядом и губы на плече были словно печать. Спустя минут десять Дин улыбнулся, несмело погладил влажные, спутанные пряди и проговорил: Константин Ван-Форте - Наверное ты чувствуешь себя грязным... после меня...
Константин Ван-Форте: Я сдержался, чтобы не вздрогнуть. После последних месяцев стерильных трахов в бункере и неожиданной подготовленности клиентов, которых я обслуживал до художника, после своих ежедневных процедур гигиены, его неподготовленность не сколько отвращала, сколько шокировала. И как ответить этому клубку домыслов и мыслей? Я вновь потерся о его плечо щекой. Думай Змей, думай... - Я чувствую, что вы человек, а не пэт господин... - Я не торопился подняться, выводя только известные мне круги на его груди. - Идеальный белый цвет можно найти только в академии пэтов. Где рождаются и выбраковываются. А потом, поцеловав его подбородок, спрашиваю: - Вы хотите принять душ первым или со мной? - Речи о том, чтобы он принял душ после меня, быть не могло.
Дин Фламберт: Дим потянулся и поднялся следом за парнем. Он улыбался от того каким легким был рядом с ним и погладив нежную кожу по выпуклому бицепсу Дин выбрал: Константин Ван-Форте - С тобой!... А можно я буду звать тебя Адамом? Если имя ты сам сказать не хочешь...
Константин Ван-Форте: Я встал, показывая клиенту куда идти. - Я не МОГУ, господин... - Мягко ответил я, делая особый акцент на слово "могу". Намекая и обволакивая его сознание. - Если вам нравится, господин, то Адам мне вполне подойдет. Пропуская его первым в ванную комнату, я произнес: - Я уже слышал это имя... - Не могу же я знать все. Надо иногда быть идиотом. - Он как-то связан с яблоком? - Чуть смущенно спросил я, не отводя глаз смотря на художника.
Дин Фламберт: Дин обернулся к вошедшему следом парню, сразу забыв о своем удивлении при виде кроваво-красной воды, улыбаясь на этот вопрос – такой наивный – голос Художника даже дрогнул радостно: Константин Ван-Форте - Адамом в старинном предании звали первого Человека на Терре, считается что он был совершенством во всех своих проявлениях и телом и душой. А яблоко было! Ты прав... Его подарила Адаму женщина и за это их изгнали из безопасно-прекрасного Рая. Он потянулся смелее к крепким плечам парня и добавил: - Ты очень красивый, Адам... – он запнулся, желая поцеловать, и тут же отпустил со смешком руки вниз – Пойдем купаться. Если хочешь я потру тебе спину?... Дин понимал разумом, купив этого парня, мог делать с ним - что угодно, он опытным взглядом заметил приписанное в условиях мелким шрифтом (и гнал эти мысли), но все равно этот «пэт» в его глазах был чем-то очень вольным.... Он даже представить себе не мог КТО называл его «любимцем» и «животным» такой свободой светилось это лицо! И поэтому, отойдя от пережитого в постели, вновь смущался – восхищаясь еще больше. А касаться самому «Адама» хотелось Дину очень! Свободно, вольно, словно имеющего право... Вот только именно у подобных мужчин, там на Диолане, он всегда получал самые жестокие, насмешливые отказы в молодости. Да и сейчас не смотря на деньги и славу... бывало!
Константин Ван-Форте: О, Юпитер, как кто-то может смотреть настолько... жалко? Богатый, известный и... свободный. Я закрыл глаза, чтобы он не мог увидеть вспышку злости, промелькнувшую в них. Это ему совершенно не к чему. А потом, вновь отвечая на его вопрошающую позу, я просто протянул ему мочалку, сам заходя под струи кровавого душа. - Мне будет очень приятно, господин... Приятно когда о тебе заботятся. - Тон был мягким, а сам я расслабленным. - Идите сюда, господин...
Дин Фламберт: Дин внутри сжался, миг злости был таким... отчетливым! Словно вспышка тут же скрытая под опущенными ресницами, но тон был совсем иным и жест приглашал... Дин шагнул следом за «Адамом» и с отвращением покосился на киноварные струи текущие по белой коже – они слишком явно напоминали кровь. - Странный цвет... Он, взяв душистый гель, выдавил изрядную порцию на мягкую, губчатую поверхность и спросил: Константин Ван-Форте - И краситель отключить тут не возможно?
Константин Ван-Форте: - Нет, господин... Хозяева этого заведения считают эту атрибутику обязательной в этом интерьере.
Дин Фламберт: Дин пробормотав: - Дикий вкус... Осторожно опустил губку на сильное плечо, и провел/намылил лаская. Он втирал гель осторожно, любуясь скульптурной лепкой мышц и красивыми изгибами спины сужающейся к ягодицам, округло-литым и тоже очень красивым. Парень не возражал против этих прикосновений, он чуть выгибался, поводил плечами, словно подставлял себя под эти прикосновения и Дин смелел, уже решительнее касаясь атласно-гладкой кожи. Безупречно чистой и ровной, даже в паху, куда осмелев скользнул он ладонью, не было лишнего волоса! А ведь «Адам» был полноценным мужчиной в отличии от многих виденных им пэтов... Они были почти одинакового роста и Дин улыбаясь, прижался к спине «Адама» сейчас даже «кровавая вода» не раздражала его! Он, осторожно двигая пальцами, тщательно мыл член парня, что доставил столько удовольствия и теплые капли, барабанившие по спине лишь обостряли это чувство – счастья...
Константин Ван-Форте: Приятно. Короткое и полностью характеризующее происходящее слово. Губка скользила по моей коже смывая пот и напряжение. а его пальцы... которые все таки переместились ко мне на член и вовсе решили немного пойграть. - Господин... - Протянул я, не проявляя сейчас инициативы. Обычно мужчине в его возрасте после длительного секса требуется по меньшей мере минут двадцать, а то и тридцать для востановления. Мне не хотелось его смущать или заставлять стесняться себя. Я просто позволил ему пойграть... чувствуя как у меня самого вновь вставало.
Дин Фламберт: Дин лишь вздохнул, поняв, что его усилия не остались незамеченными и тихо выдохнул в ухо «Адаму»: Константин Ван-Форте - Хочешь я сделаю минет?... Он вдруг захотел прикоснутся к этому красивому парню вот так – своим ртом, увидеть его ближе и совершенно с другого ракурса.
Константин Ван-Форте: "Ну что ты спрашиваешь? - Это уже я мысленно спрашивал его. - Просто опустись и возьми его в рот!" Я чуть повернулся, смотря назад через плечо. - Господин... Кто отказывается от таких подарков? - Игриво, чуть прищурившись. Я развернулся, чтобы ему было удобнее.
Дин Фламберт: Дин улыбнулся, глядя в глаза «Адама» - хорошо, что их лица так рядом! – и не удержавшись, поцеловал яркие губы парня. Разорвать поцелуй оказалось не так просто! Но спустя пару обморочных минут губы Дина уже скользили по упругой шее, горячо целуя – вниз. Он словно узнавал «Адама» заново, гладкость и теплота.. упругое биение венки (сердце билось словно ровный мотор) и твердый, в мелких морщинках сосок... Тут Дин взглянул вверх и улыбнувшись совсем легко куснул его, и вновь озабочено глянул вверх – не больно ли? Об упругий пресс «Адама» он потерся щекой, словно о что-то родное, и вот цель путешествия вздрагивала перед его прищуренными глазами... Дин заулыбался, касаясь члена «Адама» губами: - Здравствуй... С минуту он стоя на коленях у ног парня гладил и любовался на него и на его член, а потом, сам удивившись терпению «Адама», принял солоноватую головку в рот... Быть может пэты делали минет друг другу иначе... Но Дин старался быть нежным и настойчивым, он умел и принять поглубже и сильно прогладить венку языком... А, главное, ему нравилось! Нравилось слушать биение чужого сердца своими губами, нравилось чувствовать вкус и запах «Адама», слышать и видеть жизнь в этом красивом теле и желания что ОН будил в НЕМ... И когда «Адам» рефлекторно вцепился в его волосы, а член во рту начал истекать Дин продолжая нежно двигать пальцами отпустил его и вскинул голову, заворожено глядя в искаженное гримасой удовольствия лицо партнера: Константину Ван-Форте - Ты прекрасен! - восхищение напрасным выдохом, вслух, тому, кто сейчас вряд ли что слышал... Дин почувствовал, как сам начал возбуждаться вновь и дождавшись когда «Адам» отдышится, встал чуть опершись на его бедра руками: - Мне надо привести себя в порядок....
Константин Ван-Форте: Может он и не обладал замашками Аполлона, но языком работать умел и любил... что не могло не радовать. Позволяя пробовать себя со всех сторон, я продолжал рассматривать его. Не красавиц и не урод. Если судить по моему вкусу. Но кто бы спорил! Мои вкусы всегда отличались некоторой... нотой консерватизма. Мужик - это мужик. Это возможная щетина, стояк и доля характера. И видя сейчас художника испачканного моей спермой, я не видел причины такого набора комплексов. Юпитер, чего только стоил вчерашний жирдяй с накрашенными глазами! И что я слышу? Он просит меня выйти, хотя у него явно уже стоит. Подрочить в одиночестве? Я бы на его месте уже бы так не заморачивался на счет гигиены... - Хорошо... - Слабо выдохнуть, проведя языком по нижней губе. Толи благодарность, толи согласие. - Хорошо, господин. - Я взял полотенце и чуть замялся у выхода в комнату. - Все необходимое в том шкафчике. - Указал я и вышел.
Дин Фламберт: Дин был рад что «Адам» поняв его, не стал смеяться. Рядом с этим молодым, красивым и до одури чистым парнем Дин вновь чувствовал себя неловко. Он никого постоянного так и не имел до сих пор, разумеется, это не отменяло гигиены, но не в той специфической части, что сейчас его так грузила! Обычно собираясь на свидания он был... А!!! Кто же знал, что все получится ТАК, а не окончится обычным на Амои минетом?! Поэтому то, что он нашел в шкафчике, было кстати. Все заняло около 40 минут, но из этой дикой «кровавой» ванной Дин вышел, благоухая не только запахами геля и шампуня, но и более уверенный в себе. Вокруг бедер он обернул полотенце и сразу же шагнул к своему костюму, аккуратно устроенному «Адамом» на чем-то вроде вешалки (или это был крюк?) Достав свой комм Дин убедился, что время еще не истекло, о нем он вспомнил лишь уже моя голову и заторопился, но в их распоряжении было больше часа, что бы продлить заказ. Думая об этом Дин поймал взгляд «Адама» и смутился, словно тот его застукал за чем-то неприличным, комм вернулся обратно тут же! Хотя дома неприличным назвали бы то чем занимался сам «Адам»... Он возлежал на своем ложе (цвет простынь сменился на тон став темнее) и не моргая смотрел в его сторону, при этому красивая кисть не просто поглаживала пах – нет! – а скорее дрочила крепкий стояк... Дин, словно завороженный, медленно пошел к нему: Константин Ван-Форте - Ээ... – он улыбнулся -... я присоединюсь?
Константин Ван-Форте: Что ж так долго друг сердечный... Три раза подглядев, чем там именно занимается мой дорого клиент, я мысленно прикинул временной интервал и решил пока позаботиться о его вещах... Ну как же я могу позволить им валяться на полу? Так-так. Поднять, чуть-чуть отряхнуть... Достать из внутреннего кармана его личный комм. Я просто не смог сдержать улыбки, когда увидел, что он даже не на пароле... Правда, пока ничего ценного я тоже не увидел, но само происходящее не могло ни греть мне душу. Я поцокал языком и положил все на место, повесив его вещи наподобие вешалки. Ах, если бы не неопределенность со временем, в какой бы "тетрис" можно было сыграть! После я упал на кровать, чувствуя новую волну возбуждения... Пальцы прошлись по члену. Вверх-вниз... Художник наконец наплескался. Вышел. Весь такой розовенький, смотрит так неуверенно, но себя показывает уже смелее... Где только таких ежиков выводят? Мурлыкнул на его вопрос, а после чуть сменил положение, чтобы сидеть, а не полулежать. - Весь в ожидании... - Вверх-вниз. Рассматриваю его как диковинное блюдо. С какого бы боку мне начать. Ну-с? Я так голоден! - ...господин.
Дин Фламберт: Дин улыбнулся в ответ на эту откровенную алчность и сел рядом с «Адамом». Пальцы внешника легли на пальцы амойца и пару секунд Дин двигал кистью вместе с ним, и в то же время, целовал жадный рот... Это доминирование длилось совсем недолго! Потому что его почти сразу стиснули в очень крепком объятии, сам поцелуй стал жадным до грубости, но это понравилось Дину! Поддаваясь на эти поцелуи и притягивающее движение Фламберт почти сел парню на колени, когда их губы разорвались, выдохнул счастливо: Константин Ван-Форте - Ты меня хочешь? Ты меня... съешь?...
Константин Ван-Форте: - Да, господин... - Я поглаживал его тело, скользя ладонями по вымытой, пахнущей какими-то травами коже. - По маленькому кусочку, господин... Я приподнялся и легонько куснул его за сосок. А потом, жестом пригласил его оседлать меня. - Медленно... я ел бы вас медленно... Поцелуи-укусы. - Хотите оседлать его, господин?
Дин Фламберт: Константин Ван-Форте - Я... я не против... – Дин выдохнул и приподнялся на коленях и улыбнулся – Значит, ты любишь кусаться? И услышав в ответ «Это моя слабость...» Фламберт хихикнув прижался лбом ко лбу, он сбил свое возбуждение, там в ванной, но сейчас вновь чувствовал эту дрожь и нетерпение и то что у него встает на «Адама»! Дин сам раздвинул собственные ягодицы и медленно повел бедрами над крупной головкой стоящего члена «Адама» и очень плавно обвил этот стояк пальцами (теперь когда все было так НА МЕСТЕ он отпустил себя с правой стороны, но левая ладонь по прежнему оттягивала, открывала его зад) направляя в себя: - А моя.... «глотать» члены таких красивых парней, как ты Адам! И Дин начал медленно оседать, вбирая в себя горячую, тугую плоть русоволосого красавца: - Мы оба каннибалы? ...
Константин Ван-Форте: - Несомненно, господин... - Я чуть поддерживал его бедра, чтобы ему не было больно, помогая медленно опускаться на свой член, пока я не оказался в нем полностью... Эта открытость, которую он сейчас мне показывал, подкупала... Да, я готовился врать и изворачиваться, чем в малой степени я и занимался, но вместо логических цепочек, мне приходилось полагаться только на свою интуицию. Интересно, это и имел в виду Смолл? Художник искал химеру. На аукционах, на улице, в борделях... на этой проклятой планете. Неужели кто-то рассчитывает найти здесь чистые, полные любви души? Тут? На Амои? Сколько же можно врать себе! Это... заставляло меня сейчас целовать его с большей жадностью и яростью. Ты мой дружок со всеми своими мечтами о химерах. Я сжимал его тело, скользя по немного выпирающим ребрам... Да вот так. Не смей закрываться от меня! Я приподнял ладонями его бедра, заставляя двигаться. Смотри мне в глаза! Ты прилетел сюда за этим! Запустить ладонь в волосы, оттягивая голову назад... Я не оставлю без своего внимания ни одного кусочка кожи на твой шее. Метка загорелась оттенком красного... Толчок-толчок, сопровождаемые характерными звуками. Быть свободным и не найти никого, кто бы любил тебя просто так? Жестоко... Но не хуже чем расти в клетке. Я переплел свои пальцы с его, а потом поднес его ладонь к губам... Целуя и всасывая каждый палец. Любишь творить? А? Или это только новые химеры для поиска? Как та... прекрасная как сон девушка. Идеала не существует! Его член терся о мой живот, и я счел, что пора бы уделить ему внимание, обхватив его рукой. Толчок-толчок. Я был зол, и я по-настоящему хотел его сейчас, трахая как старого любовника. Размеренно и целенонаправлено. Я ненавидел его сейчас и... боялся себя, понимая, что в моем мозгу и сердце походу не осталось ничего от... От кого... Змей? От мальчишки? Когда мы кончили, я упал на спину, увлекая за собой художника и прижимая его к себе. Крепко-крепко, словно боясь... Только вот чего? Или кого... - Хотите полежать, господин? - Это даже не походило на вопрос.
Дин Фламберт: Быть может этот парень был лучшим из профи.... Быть может, он просто понравился... Дин не знал, чем был вызван этот порыв страсти! Но то, что сейчас его не просто «трахали» он чувствовал всем своим существом! Не только там где губы и зубы «Адама» жестоко прикусывали кожу... не только там где в него туго и обжигающе-остро входила немалая плоть, тоже не слишком-то нежно, но все же с заботой о том, чтобы не навредить... Но в этих глазах вскипевшая.. ненависть?... сменилась странной смесью желания... и быть может жалости?.. А потом словно странная ниточка нежности?... Дин сейчас не мог назвать бы точно всего этого. Он просто плыл в этом поле и вжимался в этого фантастического парня и открывался ему на встречу, так как тот требовал. Потому что «Адам» сейчас был требователен, он брал Дина так, словно всю жизнь ждал именно его и имел по праву. И в ответ на это в Дине рождалось чувство облегчения и радости. Он выгибался и насаживался, целовал в ответ (тоже прикусывая зубами влажную кожу, но гораздо осторожнее страшась подсознательно поранить), а когда пальцы охватили ноющий член, с облегченным всхлипом почти упал на грудь «Адама» выплескиваясь не только семенем, но и слезами! И в ответ его охватили таким крепким объятием, словно спеленали до туга. И переводя дыхание Дин устроенный на крепкой и широкой груди парня благодарно кивнул. И не только за полученное удовольствие, но и за то что «Адам» сам испытал удовольствие с ним... И похоже они оба с одинаковым наслаждением длили это объятие-паузу... Но спустя пару минут когда Дин был готов уже что-то спросить у "Адама" со стороны двери раздался тихий перезвон и голос вежливо-бесполый произнес "Оплаченное Вами время истечет через 10 минут"
Константин Ван-Форте: Услышав это сообщение, я немного напрягся, сетуя на эту чертову систему. Художник, который все это время нежился на мне отреагировал похожим образом, как-то странно на меня посмотрев. Нет... я не буду ничего говорить, господин. Не сейчас... когда любое мое слово ты воспримешь как разрушение иллюзии. Я молчал, продолжая сжимать его в объятии... "Я не хочу двигаться, господин...- Говорило мое тело. - ... давайте лежать дальше".
Дин Фламберт: Дин вздрогнув поднял голову и взглянул в лицо «Адаму» тот отвел взгляд, но руки не разжал и облизнувшись Дин спросил: Константин Ван-Форте - От сюда переговорить с управляющим о продлении договора можно?
Константин Ван-Форте: С удивлением посмотрев на художника, я, чуть помедлив, ответил: Дин Фламберт - Да, господин... - Я таки разорвал объятие и нажал на замаскированную кнопку вызова над кроватью. Самое интересное расположение для такого устройства, но я не могу сказать, что глупое. Над дверью загорелся небольшой экран. - Управляющий BAYREUTH слушает вас.
Дин Фламберт: Дин выдохнув сел, машинально натянув на себя и «Адама» покрывало, записи не велись, но застенчивость вновь брала свое и откашлявшись в кулак заявил: Управляющему: - Я... не наигрался... – заминка при поиске описания была недолгой, взгляд на «Адама» чуть виноватым – И хочу продлить контракт. О том что бы купить «Адама» язык не повернулся сейчас, когда их тепло еще не остыло слово было кощунственным.
Константин Ван-Форте: Я не смог про себя не улыбнуться. Неужели мне удалось подцепить рыбку? Но каково было мое удивление, когда... - Простите господин, но данный лот уже купили на ближайшие четыре часа два других клиента. Возможно вы захотите зарезервировать его на другой день? Или подождать? - На лице управляющего было написанно "само участие". Так мысленно витиевато выругаться... что у самого внутренее ухо свернулось. Куда там только эта разведка смотрит?! Мне на задницу?! Вспомнив о причинах попадания меня сюда, я поправил сам себя. Мать твою, Смолл!
Дин Фламберт: Дин попробовал оспорить это говоря, что заплатит вдвойне! Но услышал в ответ, что оформленные сделки не расторгаются Хозяином заведения и изменить это не во власти управляющего! Судя по тому, как покорно начал вставать «Адам» это было правдой и Дин в сердцах вырубив связь, встал и пошел следом за ним в душ. Там стоя пару минут под тугими струями рядом, и секунды обсыхая под горячим, вертикальным феном он проговорил: Константин Ван-Форте - Мы сейчас встретим этих ... клиентов и я заплачу им втройне... Голос Дина дрогнул. Сейчас он почти проклинал сам себя за то воспринял этого парня так неадекватно и сразу же не оформил «Адама» на себя!!! И лучше – навсегда?!
Константин Ван-Форте: "Или не надо трогать маму Смолла? Все-таки она и мой работодатель..." - Думал я, наблюдая за метаниями художника. Я предусмотрительно молчал, стараясь не спугнуть уверенность моего клиента, просто продолжая наблюдать за ним, одновременно одеваясь. Кожанные черные штаны клеш, с разрезами до колена побокам и черная же облегающая торс футболка с полосками-дырками. Подойдя к зеркалу, я повторил макияж, который в первый день здесь показывал управляющему. Не забыв накрасить даже губы.
Дин Фламберт: Дин оделся очень быстро. Меньше всего он хотел встретить конкурентов полуодетым! А «Адам» тем временем становился «Пэтом»... И в миг, когда двери открылись, впустить новых клиентов, Дин был почти сердит!!! Он обернулся резко и с удивлением увидел, что вместе с управляющим входят Гилу и Крис! Амойцам - А вам-то тут что надо?! – сорвалось с губ от неожиданности.
Г-н Проходной Перс: Крис улыбнулся с удовольствием и весело проговорил: Дин Фламберт - Как что?! То же что и тебе. Мы решили сменить объект развлечений... А поскольку номер PD-17 был свободен, мы его купили! Крис подмигнул Гилу и добавил: - Девочку ты, Дин, вряд ли испортил... А нам хочется попробовать старушку.... Сравним? -Да ладно, Дин! Не злись... Мы с тобою поделимся!
Г-н Проходящий перс: Гилу согласно кивал. От него пахло анашой и каким-то афродизиаком. - Нет! Ну ты только посмотри на него! - Он шагнул в сторону пэта и подняв того за подбородок повернул его лицо в разные стороны пару раз. Он чмокнул паренька в губы, а потом отстранился. - Друг мой... - Он повернулся к Дину. - Крис умалчивает о том, что нас полностью разочаровали выбраные им пэтики. Такие мелкие и такие растраханные! Он чуть пошатнулся.
Дин Фламберт: Кулаки Дина сжались, но улыбку пусть и кривую он удержал и шагнув к Гилу проговорил: Амойцу - Хорошо! Давай я куплю вам троих... НЕТ! Четверых девственников.. Управляющему: - Есть же у вас такой товар?! Амойцам - Я с удовольствием заплачу за них для вас и за... – голос не дрогнул Дин был в «бою» - PD-17. Для себя. Он обернулся к управляющему и добавил: - Я вообще хочу выкупить его контракт! Пожизненно. И не буду торговаться слишком сильно.
Г-н Проходной Перс: Минимус Ну вот! Самый щекотливый момент! И все из-за этого пэта.... &*%$#!!! Мин растянул губы в вежливой улыбке и произнес: Дин Фламберт - В нашем заведении есть и подобный товар. Пройдемте и вы сможете просмотреть соответствующие каталоги... – и тверже – Но оплаченные контракты не расторгаются. К тому же данный пэт PD-17 тут отрабатывает желание своего хозяина. Он сдан в аренду. Но о вашем желании выкупить этот экземпляр ему доложат. Сегодня. Минимус вежливо кивнул изобразив поклон. Он очень хотел вывести клиента без скандала! Учитывая что Эрелих вернулся Мин страстно не хотел разборок!!! - Если вы не хотите воспользоваться предложением этих господ, пройдемте в мой кабинет....
Г-н Проходной Перс: Крис улыбнулся замешательству внешника, тому явно хотелось разорваться на пополам, и добавил реактивов в колбу произнеся лениво: Дин Фламберт - Решай, мон шер! Ты с нами? Или, вали отсюда... А мы тут пока поразвлечемся с этим бойким пэтом... Зная, что белье в этом борделе меняют автоматически Крисс вальяжно развалился на черном шелке и цикнул в сторону замершего безмолвно пэта: Константин Ван-Форте - Зверушка! Сними с меня обувь для начала... Зубами... Глаза амойца смеялись. Крис был пьян, но не от наркотиков. Они с Гилу сначала заездили, а потом он запарол мало не насмерть свою пару пэтов, но их муки и вполовину не были так сладки как то, что сейчас читалось на лице их друга-внешника! Забавно было наблюдать, Крис наслаждался от души, он чувствовал себя «блонди».
Константин Ван-Форте: Тишина... Несколько пар выжидающе на меня посмотрели, словно я сейчас должен (нет, обязан!) совершить что-то неслыханное. Только вот я, сетуя на жизнь в целом, видел все чуть иначе... Опустившись на колени со звериной грацией, я обхватил приподнятую амойцем ступню ладонями, а зубами принялся расстегивать его липы... Одними зубами, словно боясь испачкать его обувь помадой... Я разувал его под наблюдением этих немых зрителей и мысленно ухмылялся. А чего вы ждали господа? Ярого сопротивления? Крика ненависти и попытки избиения? Нет... даже если художник сочтет меня более полным фальши, чем раньше... я СЕЙЧАС пэт. Да... я брошу холодный взгляд из под накрашенных ресниц на этого похотливого "Криса". Да... я повернусь так, что взгляд невольно будет падать на мою задницу. Я тихо вздохну, оплакивая свою участь. Да, я просто буду пэтом.
Г-н Проходной Перс: Крис ухмылялся, обводя взглядом роскошный зад пэта, даже одобрительно огладил его, скидывая ботинки, кинул Художнику: Дин Фламберт - Проваливай или присоединяйся... Но быстро! У нас большие планы на вечер... – глаза стали дикими – Плети. Нож...
Г-н Проходной Перс: Минимус Управляющий увидев что внешник собирается остаться уже почти вышел, но услышав последнюю фразу обернулся: Гилу и Крису - Господа... В договоре на этого пэта условие не наносить необратимых повреждений... Отчленение не входит в прейскурант. Приятного отдыха. Поклонившись Мин вышел и автоматически включил охранное наблюдение и активировал дроидов. Бывали и проблемные клиенты, но это все же был не третий этаж.
Дин Фламберт: Дин успевший решить остаться даже вскочил с низкого креслица, выдвинувшегося из полового покрытия комнаты по команде управляющего модифицировавшего комнату на групповое посещение, голос его сорвался в фальцет: Амойцам - Нож?!
Г-н Проходящий перс: Гилу довольно оглядывавший пэта по-прежнему стоящего на коленях фыркнул в ответ на этот вскрик: Дин Фламберт - Не ори... – покачнулся, опершись на плечо пэта пальцами проник в одну из дыр на майке, вцепился в сосок - ...пара порезов еще никому не вредила... Он плывущее прищурился, вглядываясь в глаза пэта: Константин Ван-Форте - ...к тому же если ты будешь умным, мы будем нежными... А? Послушный мальчик... Пальцы второй руки пьяно обвели губы пэта и грубо втиснулись в рот, гладя язык и царапая десны: - Отсасывать, конечно, умеешь... обслужишь нас по очереди ротиком, Сладенький... А потом предложишь свой задик... И дядя Крис не будет портить твое миловидное личико.
Дин Фламберт: Дин рухнул на кресло вновь. Он чувствовал ужасную беспомощность и был готов избить себя за промедление!!! О.... будь он мужиком в два метра ростом и крутым бойцом... Бессилие наваливалось неотвратимо до тошноты, что он мог сделать?! Вновь предложить деньги? Он вгляделся в лица амойцев и с отвращением понимал что их-то ситуация забавляет вполне! Лишние его слова будут десертом... и ничего не изменят! И Дин замкнулся. Сложив ногу на ногу, скрестив руки на груди он, нахохлившись в своем кресле, наблюдал за амойцами и «Адамом». Тот же лишь один странный взгляд в его сторону и словно забыл о том, что было между ними только что... Все же он был профессионалом и со стороны Дину это было заметнее.
Константин Ван-Форте: Это напоминало первые года учебы... Выполнять приказы подобного рода не сложно, сложно переварить... то что ты сам это делаешь. Так я думал раньше, и совсем не так я считаю себя сейчас. Я лгу. Лгу этому федералу, цели элиты, сейчас, когда я беру в рот у одного из его друзей... А другому дрочу рукой, при этом закрыв накрашенные глаза, как ожидающая ласки кошка. Но я все еще делаю это сам. Лгу... Я играю языком, целую то одну то другую головку.... Безмолвно, как кукла, которую они во мне видят...
Дин Фламберт: Дин смотрел. И чем дольше развивалось действие, тем страннее он видел участвующих в нем амойцев. На него накатывало... Впервые на Амои Дин смотрел на что-то в том состоянии, в котором обычно ему лучше всего рисовалось! Словно искажались линии и цвета... словно сквозь изогнутое стекло преувеличенно-гротескное он смотрел на Гилу. Тот сейчас был чем-то грязно-сизым, пьяным и преувеличенно фавным. На Криса – тот, наоборот был словно грязно-багряный сгусток агрессии, хотя именно он сейчас натягивал на свои бедра отрешенно-пустое лицо «Адама» все время, стараясь сделать тому больнее. И тут же прожигая злым глазами, в кровяных прожилках между набрякших век, его - Дина. Наслаждением от секса ЭТО и не пахло.... «Адам» же сейчас был словно пустая оболочка... Парень что был таким уверенным и сильным – исчез! Там у края постели, стоя на коленях и послушно принимая не хилый аппарат Криса так глубоко, что даже натягивались почти до разрыва уголки красивого рта, «Адам» был иным... Не помни Дин что было пол часа назад он бы и в жизни не поверил что человек может изменится ТАК! Сейчас это была послушная и бездушная тварь... Кукла, наполненная безразличием... Выгибающаяся, принимающая чужие прикосновения словно бы со страстью, но абсолютно отрешенная внутри от всего происходящего с ним! Фламберт и не знал, что можно так изменятся! Сказанному он бы не поверил, но своим глазам?!... Гнусное действие тем временем шло своим чередом и Крис отстранив лицо «Адама» от своего члена грубым ударом по щеке заставил того встать прохрипев...
Г-н Проходящий перс: Крис зверел все больше! Его расчет на то что друг-Художник будет смущаться и пищать обманулся почти сразу, как тот, устроившись в кресле, замер с самым идиотским видом глядя на них с Гилу. Пэт отсасывал умело и старательно, но Крису этого было мало и он отшвырнув того от себя приказал: Константин Ван-Форте - Раздевайся! На четвереньки, лицом к гостю и зад раздвинь! Его член возбужденно дыбился готовый рвать и по сухому, хотелось вставить до скулежа и рвоты этому пэту... если уж Художник недоступен.
Константин Ван-Форте: Лицо горело от пощечины... А я наблюдал за художником, да не один... со своеобразной компанией. Я лишь мимолетно стельнул глазами по фигуре своего предпологаемого "первенца". А что дружок, стоит, а не можется? Или не дается? Но это к лучшему... меньше красных луж в биографии. Штаны, словно последняя преграда, пали к ногам "победителей", а сам я залез на кровать и как было приказано развел ноги в стороны, незаметно закусив губу... Пряча себя от них всех. И наблюдая... А еще думая о том, что после элиты понятие "первый" относительное и более дробное, чем цельное.
Г-н Проходящий перс: Крис обойдя кровать, встал так чтобы видеть лицо Дина, над изогнутой спиной и прижатой щекой к постели головой пэта. Удобно пристроившись между широко разведенный ладонями зверушки ягодиц, он усмехнулся в застывшее лицо внешника: Дин Фламберт - Жаль что ты не ходок по этой части, дружище! Это сладко... Его руки вцепились в бедра и упершись в узкое колечко пэта Крис добавил: - ...когда без смазки...
Дин Фламберт: Дин и сам не мог потом точно вспомнить, почему он сорвался с места?... Со школьных лет он знал простую истину, если ты слабак – сядь в угол и не чирикай! А сейчас увидев на развернутом, искаженно-сплющенном лице «Адама» смесь из спрятанной злости, не притворного смирения и задвинутого глубоко внутрь страха Фламберт забыл эту истину! Он просто встал, вернее, сорвался с места, и подбежав почти с разбега толкнул пристроившегося к «Адаму» Криса. И тут же навалился на пытающегося встать амойца, вжимаясь в рот «друга» поцелуем... Инстинкт не обманул! «Друг» с рычанием впился в него пальцами, оставляя синяки, и губами. Крису - Нет... Слаще со смазкой... Дико-испуганный взгляд на «Адама» Константин Ван-Форте - Лучше тебе позаботится о ней...
Константин Ван-Форте: Я готов был зарычать, как волк, перед носом которого потрясли мясом, а потом спрятали. Этот "друг" пытался разрушить мою иллюзию, и я почти физически почувствовал, как из моих рук начинают выскальзывать нити "управления". Если бы этот амоиц мог знать какая волна ярости и ненависти поднимались в моем естестве... И не будь все столь зыбко и сложно, я не просчитывал возможные выходы из положения. Желая, чтобы художник увидел всю степень грязи амойского общества и редкие проблески в общей тьме, я невольно пробудил его "героические" порывы... Жаль, похоже, я переоценил его опору на свою финансовую "силу", думая, что тот не будет полагаться на физические возможности... И все бы перешло в обыкновенную групповуху с его участием, если бы я не опасался того, что он не сможет смотреть мне в глаза после этого. Я конечно пэт, но он не амоец. И с него станется стесняться меня после возможных событий. Так говорила моя интуиция и здравый смысл. Я сел, а потом потянувшись за флаконом на небольшой полочке возле кровати, подумал: "Я позабочусь о смазке... и обо всем остальном тоже". Крис вместе с Дином валялись на моей кровати, а Гилу все еще стоял немного в отдалении, и что-то в его позе показалось мне "своим"... Но разве это имело сейчас значение? Я подполз к этому "клубку" обнявшейся пары... с таким стальным и ярким взглядом, что в академии бы меня сразу бы отправили на перевоспитание. Я очень не любил когда меня пытались переиграть... - Я позабочусь, господин... - Голос казался бархатной пощечиной. Я смотрел в лицо Криса и изображал легкие зачатки вызова избалованной былым вниманием игрушки. Словно говоря: "Да имел я вас всех!". Гость с другой планеты не мог бы распознать этого, для этого надо родиться на Амои... или с малолетства жить тут, в этой атмосфере рабства. Мои руки словно осмелев скользнули по торсу амойца... Легонько царапая кожу.
Дин Фламберт: Дин вздрагивал, наблюдая невероятную вещь! «Адам» - САМ! – ласкался к Крису! Да так словно всю жизнь хотел быть изорванным в клочки... и когда «друг» с тихим рычанием вцепился в «Адама» обеими руками Фламберт откатился чуть в сторону, благо на постели хватило места всем троим.... Да и Гилу тоже.
Г-н Проходящий перс: Этот пэт!!! Его наглый взгляд и прикосновения были словно пощечина для амойца! Как он смеет так вести себя?! Крис ухватив запястья, завернул их за спину, одновременно разворачивая тело пэта к себе спиною: Константин Ван-Форте - Тебя мало дрессировали, зверюшка?! Плетей захотел?... – он уже отвлекся от Художника, и все внимание нацелил на пэта – Гилу... хочешь это? Они переглянулись и в четыре руки, очень быстро и привычно, расположили сопротивляющееся тело на постели, так что бы встроенные вокруг и в постель захваты зафиксировали руки и лодыжки пэта – теперь тот лежал на спине с заведенными за спину руками и его широко раздвинутые колени были притянуты почти за плечи. Крис выхватил из кулака зверушки флакон со смазкой и обернувшись к Дину сказал: Дин Фламберт - Говорят, что он дерзил своему хозяину.... Похоже, что так. – улыбнулся язвительно – Смазка! Только ради тебя... - Ну что зверушка... – взгляд в лицо пэта был диким - ...попроси что бы в тебя вставили!
Константин Ван-Форте: Именно это я и добивался... Даже положение выбранные амойцами соответствовало моим мыслям и замыслам, а самое главное, что все вернулось в прежнее положение... О Юпитер, как же мне хотелось засмеяться! Лежа на спине, с зафиксированными конечностями, я знал как я выгляжу... Подводка только подчеркивала глубину дерзости моих глаз, а не стершиеся помада делала изгиб моих губ еще более надменным. Такая тонкая игра неповиновения и вызова, словно у декорированной розы, на зло генетикам выросли шипы. Это было так легко, красиво взмахнуть ресницами, как мог бы сделать какой-нибудь избалованный дворянин древности, снисходя к любовникам. - Вставьте мне господин... - Так томно и сладко... Так снисходительно. Чем они могли поразить меня после элиты? И лишь легкий как бабочка взгляд в сторону замершего художника. "Нет я не хотел смотреть на вас... я хотел бы чтобы тут были вы... " - тихий посланный в его сторону сигнал.
Дин Фламберт: Дин потрясенно смотрел на это преображение, творившееся на его глазах. То что «друзья» оказались почти садистическим быдлом его задевало меньше чем то каким стал «Адам»! В третий раз на глазах у Дина он стал иным... Там почти прикованный к изголовью постели в самой откровенной позе перед Художником лежала – именно лежала! – откровенная «блядь»... Один из тех самоуверенных и избалованных «сучек» что Фламберт так много видел за время своих странствий. Тех молоденьких, наглых, красивых мальчишек и парней что пользуясь своими внешними данными пристраивались к пожилым и богатым мужчинам и пользуясь их слабостями тянули все соки из их кошельков, а порой и сердечных жил. Сейчас «Адам» был таким же приторно-сладким и вызывающе красивым! Но для Дина эта красота была неприятна. И тут «Адам» бросил в его сторону странный взгляд и Флаберту показалось что в нем было сожаление, а не призыв. И губы Дина шевельнулись без звука: Константин Ван-Форте - Зачем ты делаешь это? Зачем?
Г-н Проходящий перс: На это приглашение Крис оскалился, как смел этот пэт говорить хоть что-то таким снисходительным тоном?! И первая пощечина легла на щеку, добавляя румянца, вторая тут же сравняла цвет лица: Константин Ван-Форте - Плохо просишь зверушка! Но думаю это поправимо... Он был небрежен нанеся на себя смазку, а пэту ее и вовсе не досталось, когда без подготовки и растяжки амоец ворвался в судорожно сжимающийся анус жертвы. Плоть, девственно тугая, напрасно пыталась сопротивляться вторжению, Крис с удовольствием вбился внутрь и выдохнул: - Твои хозяин небось тебя так не баловал?! Мы тебя накормим досыта, зверушка!
Константин Ван-Форте: Я вскрикнул, выгнув ставшей беззащитной шею, закрывая глаза, и тем самым пряча от наблюдателей скрытую в них неизбежность... Боль не могла удивить меня, но боль оставалась болью... и я громко выдохнул, вновь распахивая глаза и одаривая нависшего надо мной амойца растерянным и полным обреченной-ненависти взглядом. Да, этот Крис был из тех, кто любил дорогие игрушки, смотрел на них, капал слюной, облизывался, но не мог себе этого позволить, чаще всего живя на подачки таких простофиль как художник. Это было написано у него на лице и в повадках. Как быдло не одевай и какое состояние не дари, он всегда будет трястись над окурками. Я был уверен в этом на восемьдесят процентов, что было достаточной для меня цифрой. Губы били капризно закушены, а я, чуть отдышавшись, позволил себе немного пошевелить ногами, заметно присмирев. Страх, который я до этого "старательно прятал", выплыл наружу, но так и не вытеснил доли дерзости... Я, словно не знаю как себя повести, изучал клиента с нескрываемым удивлением. «И что дальше?» - говорила моя поза.
Дин Фламберт: Не было ответа на вопрос... «Адаму» быстро стало не до ответов! То что творил с ним Крис было отвратительно и Дин не мог подавить рефлекторную дрожь, потому что в его биографии был любитель подобных «шуток» и Фламберт отдаленно представлял ту боль что сейчас врывалась в «Адама». Вот только, похоже, что он не так боялся боли... Хотя лицо пэта и выражало страх, покорность неизбежному и униженность, но в его теле, сжимающемся от жестоких толчков ужаса не было! Дин замер, вглядываясь в то, как мельчайшими судорогами это совершенное тело встречало боль так, словно было приучено терпеть и большее... Но когда к ним присоединился Гилу, Дин почти скатился с постели прочь! И трясущимися руками набрал текстовый вызов на номер управляющего выкупая пэта PD-17 на следующие 24 часа и тут же прижал край кредитки, проводя оплату немедленно. Он так и сидел на полу наблюдая за творившимся краем глаза
Константин Ван-Форте: Как же мне хотелось кричать... как мне хотелось крови. Услышать звук ломающихся позвонков, но вместо этого наружу вылезала часть моей изломанной гордости. Острая как лезвия бритвы... Я ненавидел сейчас этих амойцев в той степени, в которой пэт мог бояться. Крис двигался во мне быстро и неосторожно, и я не без раздражения подумал, что вряд ли смогу нормально сидеть пару дней. Чавкающий звук резал слух, а отсутствие у меня эрекции говорило больше слов. И если бы я мог, я бы кричал... или смеялся, показывая безумие давно заменившее мне любовь к ближнему или страх перед болью. Это безумие опьяняло, делаю картину происходящего все отвратительнее. Шлеп-шлеп. Дождаться апогеи возбуждения амойца... и получить пощечину, когда тот понял всю степень моего призрения. Почувствовать новое проникновения от третьего зрителя... Демоны внутри меня бились в бешенстве, но так и не смели вырваться. Пустым взглядом смотреть в довольные лица и слабо морщиться от очередного толчка... Чего бы еще добавить в этот коктейль похоти, грязи и боли? Может немного надежды? Надежды и понимания... когда Гилу, как и Крис до этого выскользнул из меня и со смехом обратился к Дину: - А ты не хочешь попробовать? Смотри на меня... в изломанные линии моего тела, на блеск семени на моих бедрах, и кротость на лице, смешенную с верой. Возможно в тебя? Смотри - это Амои... Главное не переборщить со специями. Чтобы отвращение на мир в целом, не переросло в стыд передо мной.
Дин Фламберт: Дин очнулся от своего ожидания истечения медленно ползущего времени, когда услышал добродушное предложение Гилу, довольно отвалившегося от истерзанного им с Крисом пэта, «...хочешь попробовать?» Пару секунд он ошарашено замер – ну, никогда раньше не возникало у него подобных потребностей! – но то с какой улыбочкой Крис заявив «Не хочешь, мы ему применение найдем!» потянул из собственного кармана рукоять лазерного ножа, быстро привело Дина в чувство! Он кивнул и охрипнув от смеси ненависти и жалости ответил: Гилу и Крису: - Да. Да! Никогда не пробовал... Хочу! Вздрагивающими пальцами расстегивая брюки, он со всей возможной быстротой забрался на постель к привязанному «Адаму» и вновь замер от открывшейся полноты зрелища. Сказать, что парня истерзали – было мало! Последний раз амойцы брали его по очереди, после этого анус стал кровавой раной, к которой просто прикоснутся, было страшно!!! При мысли, что ТУДА следует вставить член, Дину банально поплохело.... Он судорожно сглотнул, понимая, что тянуть время это единственный шанс не дать «друзьям» изуродовать «Адама» еще больше и обернувшись к ним добавил: Амойцам: - Только что за радость брать того, кто не хочет сам... Попробую его расшевелить! Дин старался, чтобы в интонациях не проскальзывало истерических нот и лихорадочно соображал, что можно сделать? Что задержит «друзей»? Разве что что-то привычное в исполнении «внешника»? Вот только потянет ли он пэт-шоу?! Нащупав почти раздавленный флакон со смазкой, Дин улыбнулся «Адаму» Константин Ван-Форте - Покажем им шоу.... – губы дрожали - ..ты ведь хочешь... Окончить фразу Дин не сумел, вместо этого он очень осторожно сомкнул обильно увлажненные пальцы на поджавшемся члене «Адама» и начал гладить ствол и яички бережно, нежно целуя при этом разбитые губы.
Константин Ван-Форте: Как в мифологии, которой пичкали меня обучающие программы, я... как проснувшийся даракон одарил путника своим пламенем. Отвечая на поцелуй, впиваясь в его губы... А еще в голове бегала какая-то до дури лиричная мелодия, я не знал, куда деться от её ритма, не понимая как она может относиться ко мне. На-на-наааа... Я обвивал его ногами, гипнотизируя взглядом. Что впереди... В этом трахе не было страсти или боли, только опьяняющий и гипнотизирующий взгляд. Я вытирал о его принципы ноги и заставлял почувствовать себя особенным. Но самое главное было довести до состояния -встало! Когда руки прижимают крепко-крепко, прячась от мира. Легко ли быть богом? Когда на тебя смотрят с такой надеждой и... желанием? Я обожал художника сейчас, когда тело ныло, а он.... медленно и аккуратно двигался во мне. Я почти любил его, чувствуя что мой собственный член поднимается.
Дин Фламберт: Чего бы не ждал Дин от «Адама» тот вновь удивил его! Сначала тем, что потянулся с ответными поцелуями, потом тем, что приглашающее терся от его бедра и все время попадал, так чтобы задевать ему пах! Фламберт завозился с оковами «Адама» под насмешливые комментарии Криса едва найдя как их деактивировать. А когда они разомкнулись, едва сдержал удивленный возглас! Потому что «Адам» приник к нему с таким пылом, словно не его только что растерзали! Он был совершенно бесстыден перед этими насмешливыми зрителями и смотрел таким обожающим взглядом в лицо Дину, словно тот был самым желанным сейчас.... Фламберт совершенно не привык к подобным взглядам... Но все смущение, неловкость, приличия и стыд рассыпались под этими умелыми пальцами и настойчивыми, приглашающими объятиями. А когда «Адам» начал тереться об него, словно сучка в течке, Дин понял что совсем потерял голову! Он и сам не понял, как у него встало, и каким образом «Адам» сплел их тела, так что член Дина, словно самостоятельное существо, сам нашел куда войти, утоляя вспыхнувшую жажду! Дин лишь старался утоляя этот голод более осторожно, бережно двигаться в «Адаме»... И тонул бесповоротно в ощущении, что его обожают искренне и безгранично!... Ему даже показалось что они с «Адамом» и кончили вместе! А вот предупреждение что время амойских дружков заканчивается он расслышал четко и улыбнулся в лицо «Адама»: Константин Ван-Форте - Всё! Потом повернулся к амойцам и выдохнул: Крису и Гилу - Представление закончено! Уходите.... А я останусь... Он вздрагивал всем телом от накатывающей слабости, но упрямо держался: - Пэт выкуплен на сутки. Мной. Вон!
Константин Ван-Форте: Купил? Это хорошо... Не на совсем это плохо... Второго хорошо у меня пока в голове не крутилось, хотелось в душ и передышки. Даже очень опытному пэту сложно спариваться такое количество часов подряд. Испытывал постыдную потребность полежать мордой в подушку, но потребности не всегда совпадают с необходимостями. Художник все еще лежал на мне, странно удерживая, словно я был бегуном, и он боялся, что я удеру. Его дружки ушли, картинно и словесно поскрипев зубами и поржав, а я думал, как мне реагировать. Проявить благодарность? Несомненно. Пыл? При всем желании это пока невозможно, да и думаю не уместно. Помолчим... Такая долгая пауза после того, как дверь за гостями захлопнулась. Что ж... не будем тянуть кота за яйца, пробуждая в художнике чувства вины и заставляя его говорить первым. - Мне следует принять душ... Вам будет неприятно... - Мягко и очень осторожно проговорил я. Только вот тело и мимика не выражали особого желания двигаться. Учитывая реальность показать это труда не составило.
Дин Фламберт: До той минуты пока «друзья» не вышли прочь Дин был словно натянутая струна, боясь эксцессов с их стороны, но Гилу словно выдохся, а Криса быстро утихомирили дроиды появившиеся в дверях, вернее мелькнувшие за ними. И лишь услышав от «Адама» тихое предположение он скатился в сторону с парня, которого словно прикрывал собою: Константин Ван-Форте - Думаю что сейчас для тебя важнее врач, а не душ... Дин немного суетясь потянулся к кнопке вызова и попросил у обслуживающей системы: Управляющему - Мне нужен врач! Срочно! Обернувшись к «Адаму» он спросил: - Ты потерпишь? Очень больно? Прости если бы не я....
Константин Ван-Форте: Конечно, мне больно! О чем он только думает?! На моем лице отразилась такая степень удивления и шока, что могла бы смутить и менее мнительное существо как он. Но я смог слабо улыбнуться. - Я... - Не может пэт на такие вопросы отвечать однозначно. И я тоже не могу, поэтому буду мямлить. - Вы хотите потратить купленное время на мое лечение? Такой тихий и полный странных нот вопрос. Это должно было прекратить его самобичевание.
Дин Фламберт: Константин Ван-Форте - А... Смирный вопрос был словно обух в лоб! Дим пару секунд молча поморгал в ответ и сев рядом с «Адамом» коснулся влажного лба: - Тебя порвали... – он словно маленькому говорил тихо -...разве не надо вылечить?
Константин Ван-Форте: - Если вы так считаете... - Не без опасения проговорил я. - Обычно о таком не спрашивают, господин. Ни пэтов.
Дин Фламберт: Константин Ван-Форте - Я спрашиваю... – голова Дина опустилась - ...привычка, знаешь ли. Говорят, что ты принадлежишь не борделю? Звук открывающейся двери спугнул расспросы.
Г-н Проходной Перс: Вошедший в номер врач - фурнитур не скрывал своего удивления, он то ожидал, судя по всему, что пэт при смерти, поэтому на ссадины и порванный анус среагировал весьма небрежно. Правда, под придирчивым взглядом Фламберта «Адама» залечил он как полагалось, впрочем, всем своим видом давая понять «Стоит ли волноваться из-за подобных пустяков?!» И на вопрос «Когда пэт поправится?» ответил откровенно: Дин Фламберт - Он здоров. Трах для него конечно удовольствием не будет, но он же тут не для собственного удовольствия находится... Вы можете быть совершенно спокойны. Никакой инфекции в нем нет. Вы в безопасности. – голос звучал успокаивающе – Ну и всегда можете сменить лот на равноценный. Если пожелайте можно обсудить это с управляющим сейчас.
Дин Фламберт: Амойцу - Я хочу обсудить покупку этого... пэта. Голос Дина прозвучал глухо. Все это время он провел сидя в кресле, не спуская глаз с врача и «Адама». Ни один из нюансов не ускользнул от его внимания, ни пренебрежение врача уровнем травм, ни то как привычно парень принимал помощь, так словно раны были чем-то вполне обыденным в его жизни.... И решение созрело в нем внезапно – выкупить и отпустить! Пусть «Адам» выбирает свой путь сам. Но оставить его в этой комнате было невозможным после той нежности, что они вместе испытали. Дин перевел взгляд на «Адама» Дин Фламберт - Твой хозяин тебя продаст?
Константин Ван-Форте: Он меня не только продаст! Он меня подарит и бантиком перевяжет! - не без ехидства подумалось мне. Но я, лежа и нежась от самого этого факта, мысленно подбирал слова. Что-то мне подсказывало, что за его грустным тоном, кроется вполне возможная причина будущей грусти для меня. Я не переиграл? - Мой хозяин, отдал меня в бордель с возможной продажей. - Уклончиво ответил я, с интересом рассматривая художника. Расспрашивать его сейчас я не мог - не позволяло воспитание пэт-s. А еще я не знал стоит ли мне сейчас идти на физический контакт, если бы он сидел рядом, я смог бы прижаться к нему, отвлекая от моральных мыслей, а так, когда он сидит в кресле, я не думал, что мне следует подскакивать. Но как меня злила эта поза - лежа! Но не скажу что не комфортная.
Дин Фламберт: Дин уже вызвал управляющего послав запрос на комм и теперь ждал реакции на свои действия, но тот что-то не слишком спешил и Фламберт зажав коленями ладони чуть покачивался. Он смотрел на «Адама» вскользь обдумывая свое решение и то что наверное вновь нужно посетить душ... Эта смесь была опасна тем, что вопросы слетали с языка словно птицы «не фильтруясь»: Константин Ван-Форте - Тебя он часто бил? – чуть нахмурившись и извиняясь – Твое тело... оно словно привыкло к боли.
Константин Ван-Форте: "О чем думаешь, то и несешь?" Я прикидывал как бы мне лучше ответить и стоит ли отвечать вообще. - Мой хозяин распоряжался моим телом... - Я не надолго примолк. - ... как считал для себя приятным. Ответ был мягким и уклончивым. Я не думал, что заваливая сейчас цель своими жалобами, я смогу вырасти в его глазах. Особенно когда Смолл официально еще мой хозяин.
Дин Фламберт: Константин Ван-Форте - Приятным?... Пальцы Дина рассеяно сплелись и расплелись потом он встал и подойдя к постели еще раз внимательно вгляделся в лежащего на животе и явно с удовольствием отдыхающего «Адама» - И ты был согласен? Ему почему-то было очень важно вновь увидеть того парня, что был с ним... Боже мой! Прошло лишь три часа, а Дину казалось что вечность. Он присел рядом с «Адамом» и признался: - Мне показалось что ты... – он покраснел -... хотел меня.
Г-н Проходящий перс: Дверь после предупреждающего гудка отварилась, а услужливый упровляющий, окинув взглядом картину реальности, проговорил: - Приятного вечера, господин. – Он чуть поклонился. – Вы хотели поговорить о возможной покупке данного лота. Хозяин этого пэта находится в зале №;%%:. Прошу вас последовать за мной. – Он посмотрел в сторону пэта. – Хотите ли вы, чтобы пэт пошел с вами? Или оставите его тут?
Дин Фламберт: «Адам» ничего не успел ответить. Управляющий нашелся. Дин даже не стал досадовать на это «некстати» он кивнул в ответ на приветствие и встал, оглядывая себя. Брюки чуть смялись, но были еще приличными вот только пятно от... Он, покраснев, пытался сообразить есть ли в ванной салфетка могущая исправить дело, но тут же забыл об этом услышав вопрос «..пэт пошел с вами?» С одной стороны без «Адама» решать его будущее Дину не хотелось! С другой... сможет ли тот идти?... Эти сомнения решил сам парень. Он лишь кинул в сторону Дина один взгляд и начал вставать, гибко и сильно, словно и не его зад штопал только что врач! И Дин пробормотав: Амойцам - Один момент! Скрылся в ванной. Там к его счастью нашлось то что нужно и спустя пару минут он не сомневаясь в своем виде и запахах следовал за управляющим в административный корпус, а за ним отстав на шаг шел «Адам»
полная версия страницы