Форум » Где-то в космосе » Тахена (1) » Ответить

Тахена (1)

Рихард Леман: Галактика туманного скорпиона. Состоит из 13 планет и астероидного пояса, разумная форма жизни присутствует только на трех планетах, Тахена одна из них. Тахена - 6 планета от звезды-пульсара, центральной планеты галактики, две последующие планеты являются защитой от астероидного пояса. Тахена не имеет собственного светила, его заменяют три луны, которые выстраиваются в ряд и отражают свет ближайшей звезды. Спутники: 2 планеты-оборотня, отражающие свет лун. Финстэрнис, Шатн. Планеты называются оборотнями, так как когда к выстроенным в ряд лунам присоединяются спутники-оборотни, происходит повсеместное и одновременное обращение граждан в тотемных животных рода. Это явление называется – парадом планет. Межпланетные связи: Имеет торговые, военные, политические связи с Кахетисом – третьей планетой, населенной разумными существами в галактике туманного скорпиона. Также имеет связь с межгалактическим союзом, включающим в себя 5 ближайших галактик. Большое обилие гор и снегов делает природу более суровой, нежели на Терре, на которую похожа Тахена. Население: Граждане Тахены являются перевертышами, и делятся по расам. В зависимости от того, в кого они обращаются. В человеческом обличии тахенцы имеют уши и хвост, того животного, в кого они оборачиваются. О том, что жители Тахены - перевертыши, и существование финстэрнов, наличие гиперпространства – является государственной тайной.

Ответов - 35, стр: 1 2 All

Рихард Леман: Сегодня я был приглашен на аудиенцию к Рею Кальтену. Он сообщил мне, что отправил прошение на Амои, по линии научных разработок, и ознакомил с письмом от Кагоната. Я был удивлен, что они придали огласке мои разработки. Меня удостоили великой чести и доверия со стороны правящей расы, сделав представителем с Тахены. Наконец-то я смогу узнать что-то новое и приобрести больше знаний… и возможно смогу доработать свой проект с волчонком до конца. К тому же новая планета несла возможность пробудить мои воспоминания. Я надеялся на это. Ученые Тахены не смогли восстановить мою память, но я не терял надежд. Теперь оставалось дождаться ответа. Я не знал, что думать об этом. Двойственные чувства обуревали меня. Я был задумчив, и волчонок, чувствуя это, не отходил от меня ни на шаг. Он преданно шел рядом, и участливо заглядывал в мои глаза. Я упорно отводил свой взгляд, чувствуя себя подлецом по отношению к своему созданию. А он все так же следовал за мной. Я обещал никогда не оставлять его и оберегать, но и взять с собой я его не мог. Это было опасно. Но от меня сейчас ничего не зависело.

Рихард Леман: «Теперь я не мог умолчать о своих созданиях, так как Кагонат придал это огласке. Неужели мне придется везти Эрика и Трейси с собой? Наверняка придется… но Трейси нельзя на долго увозить с планеты, иначе погибнет он и глава магистрата, а Эрика нельзя оставлять без присмотра». Я посмотрел в серые, доверчивые глаза волчонка. В них читалась тревога… тревога за меня. Я остановился, не доходя до своего кабинета. «Каким бы ты стал, мой волчонок, если бы у меня все получилось?» Мне щемило сердце. Это я был виноват в том, что его жизнь не состоялась, в том, что он мучился. Не начни я эту разработку, и его бы не было… Каждый новый день – вызов судьбе, борьба за жизнь. Теперь это мой крест – во что бы то ни стало завершить проект, и защитить Эрика, даже ценой собственной жизни. Я погладил его по голове, между встревожено стоящими ушками. Ладонь касалась шелковистых, мягких волос. Я печально улыбнулся, и встал на колени возле Эрика: - Прости меня, волчонок… - тихий шепот. Я не отрывал взгляда от его широко распахнутых глаз. Нет, он не был удивлен такому жесту. Мальчика удивляли слова раскаяния. Его создатель никогда не делал тайны из того, что он искусственно создан, и что-то пошло не так. Он не такой, как все жители Тахены, и каждый день борьба, но его создатель никогда не покинет его, и будет защищать. Он знал это. Может его жизнь не была легкой, но он был рад, что все лишения они преодолевали вместе. «Отец» - в мыслях называл Эрик своего создателя, и счастливо улыбался. Ведь на всем белом свете, роднее его, существа не было.

Рихард Леман: Сердце радостно забилось в груди Эрика. Хвостик начал раскачиваться из стороны в сторону, рождая не большой ветерок. Он порывисто обнял своего «отца», встав на колени, и улыбнулся, уткнувшись головой в грудь создателя. Я обнял мальчика, чувствуя, как сильно стучит его сердечко. «Ты обязательно станешь перевертышем. Я буду стараться, чтобы твоя жизнь стала счастливой». Я выглядел не на много старше Эрика, но по праву создателя, считался его отцом. Наверно я так и относился к нему. Я любил его… я любил всех своих созданий. - Ты будешь полноправным гражданином Тахены, и сможешь обращаться в волка. - Я знаю, - уверенно ответил Эрик, чуть отодвигаясь от меня. На меня смотрели, сияющие радостью, глаза. Я встал с пола, и взяв за руку мальчика, помог ему подняться. Сначала, я хотел ему сказать о письме на Амои, но потом передумал. Когда все будет известно, тогда и расскажу. А сейчас не зачем было тревожить мальчонку. Тем более, что сейчас он так мило улыбался, что я не смог не улыбнуться ему в ответ. В коридорах не было ни души, каждый был при деле. Правительственная научная лаборатория жила своей жизнью. А за пределами ее, безраздельно царил Кальхен (зима), покрывая все в округе белыми хлопьями снега. Лаборатория была похожа на островок, со всех сторон, заметаемый снегами.


Рауль Эм: Глубокоуважаемый господин Кагонат Тахены Рей Кальтен! Позвольте выразить признательность за Ваше любезное направление в наш адрес сообщения о разработках Тахены в сфере совмещения геномов. Спешу уверить Вас, господин Кагонат, что Амои исключительно заинтересована в Вашем предложении, в связи с чем было принято решение о предоставлении господину Рихарду Леману гранта на исследования, которые он смог бы проводить непосредственно на Амои, и выдаче ему рабочей визы. В свою очередь сообщаю, что исследования господином Леманом будут проводиться под моим непосредственным руководством. Дополнительно прошу сообщить дату прибытия господина Лемана для возможности встречи. С искренним уважением и надеждой на плодотворное сотрудничество, Глава Департамента Научных исследований и Биотехнологий Рауль Эм

Г-н Проходной Перс: Рей Кальтен прочитал полученное сообщение, и тут же ответил на него: «Уважаемый Глава Департамента Научных исследований и Биотехнологий Амои, Господин Рауль Эм! Мы в свою очередь рады, что смогли произвести на Вас должное впечатление о себе, и заинтересовать своими разработками в сфере генной инженерии. И очень надеемся на плодотворное сотрудничество. Возможно, что это первый шаг на пути взаимоотношений между нашими планетами. Надеемся, что под Вашим чутким руководством, Рихард Леман обретет больше знаний и навыков в сфере своей деятельности, а так же удивит Вас своими новаторскими способностями. Господин Леман и его проект-перевертыш Z-913, именуемый Эриком, отправляются **.**.** в **-** на исследовательском лайнере «Ausweiss», прибытие ожидается **.**.** в **-**.. С уважением Кагонат Тахены, Рей Кальтен.» Сообщение ушло по межгалактической связи.

Рихард Леман: На ручной коммутатор поступило сообщение от Рея Кальтена. Я отвлекся от мискона (аналог микроскопа), и прочитав сообщение, подозвал Трейси. Эрик встревожено посмотрел на меня, слишком часто меня вызывали в кагонат. Я согласен, это было подозрительно. Наверняка пришел ответ, подумал я. Трейси плавной кошачьей походкой подошел ко мне. Я поручил ему наблюдение за вирусом FG-1/3 (вирус, приводящий к обширному лишаю), и велел не предпринимать ни каких действий, только регистрировать изменения и отправлять на мой коммутатор. Я занимался вирусами самостоятельно, так как мой организм устойчив к ним, а вот рисковать жизнями своих подчиненных я не привык. Оставив Трейси за главного в моем блоке, и поручив наблюдение за Эриком, я направился в кагонат. Длинные коридоры сверкали чистотой и стерильностью. Мои шаги раздавались эхом по пустынным коридорам. Только сигналы приборов, выдавали напряженную работу отделов и блоков. Крециановые лампы дарили дневной свет, вот только этот свет не настоящий. Я же всегда чувствовал себя «ребенком природы», и сразу мог отличить природное, от синтетического. На Тахене хватало и того и другого.

Рихард Леман: Рей Кальтен дружелюбно приветствовал меня, впрочем, как и всегда. Он сообщил мне о положительном ответе от Рауля Эма, Главы Департамента Научных исследований и Биотехнологий Амои. А также засвидетельствовал мне его визуально. Затем я получил информацию об Амои, нравах граждан и лингвистический курс на ручной коммутатор, для изучения. Для меня не составляло особого труда выучить инопланетный язык или диалект за час, а вот Эрику с этим будет сложнее. Было условлено время связи для меня и Рея Кальтена, который брал на себя кураторство моих разработок на Тахене. А также с Трейси, за состоянием, которого я должен был наблюдать постоянно. Я надеялся, что мне не предоставят военный шатл, и огневую поддержку со спины. «Не военные действия еду разворачивать», с иронией подумал я, не удержавшись. Рей предупреждал об опасностях. Но я скорее беспокоился об Эрике, нежели о себе. Тахена таила в себе множество опасностей, но не известно, что поджидало нас на Амои.

Рихард Леман: Мои опасения на счет военного шатла не подтвердились, и я облегченно вздохнул. Хотя появление в космопорту было бы впечатляющим! Я цинично улыбнулся своей мысли, а затем снова стал спокойным и уравновешенным. Для нас был приготовлен исследовательский лайнер «Ausweiss». Вместительный и удобный. Рей предлагал взять с собой охрану, но я отказался. Не зачем было афишировать тот факт, что жители Тахены перевертыши. Рей согласился с моими выводами, но явно не хотел отпускать нас без охраны. Амои находилась достаточно далеко от нас, и наш путь длился бы не менее 5-ти месяцев, но благодаря новейшим технологиям Тахены и Амои, а также «временным трещинам» в галактике Туманного скорпиона, наш путь должен составить полторы недели. Для нашего удобства в лайнере находились криогенные камеры, с обучающими программами по Амои. Было весьма удобно и эффективно осваивать информационный материал во время сна. Амои не была закрытой планетой, поэтому не составило труда найти информацию о ней. Лайнер был запрограммирован вернуться на Тахену, после того, как мы покинем его, и вернуться обратно на Амои, по любому моему требованию. У меня было мало времени на сборы, и очень много дел. Предстояло взять с собой множество моих разработок, вирусов и семян различных растений, чтобы проверить, как растения будут произрастать на планете с другими условиями. А так же нужно было подготовить пару эмбрионов экспериментальных существ. Еще нужно было проститься со всей исследовательской группой, и императорским полком, при котором я состоял на службе офицером. А так же предупредить и собрать Эрика. Это был первый его полет на неизвестную планету. До этого он всегда находился на Тахене, когда я был в разъездах. Наверняка это будет очень волнительно для него. Дела, прощание и сборы…. А время неумолимо бежало, приближая час отлета.

Рихард Леман: Новость быстро облетела наш исследовательский центр. Вся раса пантер поздравляла меня. А еще я был приглашен на встречу к нашему императору, мудрому вседержителю из расы волков. В первую очередь нужно было посетить дворец правителя. Чтобы не преодолевать долгие расстояния по бушующей метели, у нас существовала сложная система подземных коммуникаций, связующих правительственные учреждения, и оплетающие мегаполисы. Я зашел в индивидуальную капсулу отправки, и набрав собственный код доступа, добавил к нему код дворца, на панели капсулы. Тоннель открылся, и перед глазами замигали огни, сварочные швы столенойдных (сплав стекла и стали, очень прочный, долгослужащий и прозрачный) труб. Под землей кипела жизнь… тахенцы без устали работали и жили в техногенных подземных мегаполисах. Все это быстрой чредой мелькало перед глазами. В скором времени, я находился уже в приемной Могущественного. Два рослых воина наклонили головы, в знак приветствия. Я ответил им тем же. Секретарь Могущественного предложил мне швис (аналог горячего шоколада) и милис (молоко от тахенских коров, отличается от обычного более насыщенным и мягким вкусом, с легким привкусом ванили). Я поблагодарил, но отказался, так как мне хотелось чего-нибудь другого рода. Секретарь доложил обо мне, и я был принят высокочтимой особой в его личном кабинете.

Рихард Леман: Генрих Миллер сидел в большом кресле, подбитым кожей и мехом за гипновым (дубовым) столом. Его могучая фигура величественно возвышалась над столом. Я был совсем мальчишкой на его фоне, и все же, я был очень важным мальчишкой для правительства и планеты. Что меня очень веселило и забавляло. Ему было около тридцати, и выглядел в отличной форме (тахенцы не живут более 40 лет. 35 – преклонный возраст). Серые, как сталь, глаза излучали доброту и мудрость. Черные уши стояли торчком, из-под черных, как смоль, длинных волос. Непослушная челка спадала ему на глаза. Голову опоясывала тонкой работы диадема, сплетенная из палатиса (очень редкий, драгоценный металл, светлого, дымчатого цвета), в нее были вкраплены драгоценные камни трех цветов Иштвар – черный алмаз; Мейхар – красный карбункул; и венчал эту композицию – Палантир – белый, матовый кристалл Финстэрниса, образующийся в магме планеты-оборотня. По преданиям Палантир мог показывать будущее. Эти цвета означали, что сквозь темное прошлое и настоящее времен, с помощью знаний, и любви, Тахена достигнет истинного счастья и созерцания обиталищ своих покровителей.

Рихард Леман: Он предложил мне присесть напротив него, в такое же кресло. Я воспользовался его предложением, и сев, пристально посмотрел в его глаза, ожидая дальнейших указаний. Лунный свет переливался металлическим блеском в его глазах. Меня завораживал его взгляд, и я внимательно слушал мягкий и волевой голос. Генрих являлся прекрасным образцом правителя, оратора, и главнокомандующего. Мне было приятно в его обществе, и я в очередной раз пожалел о запрете однополой любви на Тахене. У Генриха была семья, которую он горячо любил. Об их любви ходили легенды. Я часто думал о том, какой он любовник. Наверняка горячий и страстный, так как его темперамент очень хорошо чувствовался. На всей Тахене, я запал именно на него. Но я никогда не показывал ему своей заинтересованности. Тахенцы строго соблюдали традиции, и не нарушали запретов. Один я зачастую шел против правительства. Это не одобрялось, но мне прощали мои проступки, все-таки я был очень важен для Тахены.

Рихард Леман: Разговор был окончен, и тут Генрих попросил, чтобы я раскурил ему Кабикус (Канабис). Я был удивлен подобной просьбой, но отказать не смог. Да это оказалось бы выше моих сил, отказать ему. Он достал небольшую коробочку, обтянутую дорогим бархатом, и украшенную драгоценными камнями. Я принял из его рук коробочку, там лежали высушенные листья кабикуса, и тоненький, изящный курительный аппарат, изготовленный из митирила (драгоценный сплав стекла). Мы подошли к окну, и оно слегка приоткрылось, реагируя на голос Могущественного. За окном царила белоснежная метель, заметая непреступные башни и крепости. Я забил листья в аппарат и поджег с помощью наручного коммутатора, и начал закуривать. Густой дым обволакивал мой рот и легкие, я привлек Генриха к себе за талию, и, поцеловав его желанные губы, запустил дым в его приоткрытый рот. По моему телу пробежал заряд тока. Он не подал и вида, что был удивлен таким поступком, и промолчал, так как не знал, как раскуривают подобные листья. Для него это было не привычно, и он закашлялся. Но потом он перехватил аппарат у меня, и уже затянулся сам, пуская густой, плотный дым в приоткрытое окно. Я смотрел на него, а мои губы хранили тепло его, таких чувственных губ. У меня была хорошая выдержка, иначе одним прикосновением губ это бы не закончилось. Этот момент я буду помнить всегда… Мы раскурили эту порцию на двоих, настроение стало лучше прежнего. Покидая личный кабинет Генриха, я не заметил, что стоя у окна, он смотрел мне в след и загадочно улыбался.

Эрик Леман: Отца снова вызывал Рей Кальтен, это становилось уже подозрительно. Он и раньше ходил в Кагонат, но не с такой частотой. Неужели он снова полетит с исследованиями на другую планету, а я останусь его ждать вместе с Трейси? Я тревожно поглядывал на фигурку отца. Казалось, что он все время ускользал от меня. Хотя мы все время проводили вместе, и в разлуке находились только во время его полетов. Но как долго тянулось это время, когда он был не со мной. И вот, неужели снова расставание? Я понимал, что он работает на благо Тахены, и пытается довести меня, как проект генетической разработки до логического завершения. А именно, чтобы я смог оборачиваться и стал полноправным гражданином планеты. Я верил ему, и доверял, потому что он всегда говорил мне правду. И если сейчас ему снова предстоит отлет, он непременно мне об этом скажет. Ведь скажешь, отец? И я буду скучать, снова… и буду думать о тебе… буду думать всегда. Конечно Трейси не оставит меня, это было слабым, но все же утешением. Я знал, что он, как и я, является разработкой отца. И мы были дружны с ним. Он относился ко мне, как старший товарищ. Я смотрел на своего создателя во все глаза, словно пытаясь запечатлеть его образ в своей голове. Сердце щемила грусть, хотелось разрыдаться и попросить его остаться рядом.

Эрик Леман: Отец раздал указания исследовательской группе, оставив за старшего Трейси, и… ушел. Я на последнем придыхании смотрел, как за отцом закрылись столенойдные двери, и больше не отводил взгляда от них. Я боялся новостей, боялся, что отцу снова предстоит отлет. И отвлекся лишь тогда, когда Трейси по-дружески похлопал меня по плечу, ободряя. Я благодарно ему улыбнулся, и начал ассистировать по мелочам, в работе. Подносил колбочки и растворы, звал кого-нибудь из группы, если требовалась квалифицированная помощь. В общем, работали мы дружно и слаженно. Через некоторое время на ручной коммутатор Трейси поступили новости… я жалобно пискнул и прижал ушки. Трейси погладил меня по голове: - Все хорошо, снежок, - мягкая улыбка скользнула по его губам, - Ты летишь вместе с Рихардом! Я был вне себя от радости. Наконец-то мы с ним не расстанемся, и будем рядом! А еще я смогу посмотреть на космос и на другую планету! Но в то же время неизвестность пугала меня, ведь я был еще слишком мал. Но любопытство взяло свое, и от мимолетного страха не осталось и следа.

Эрик Леман: Вскоре эта новость разнеслась по всей лаборатории, и научные сотрудники стали собираться вместе, чтобы поздравить Рихарда и отпраздновать очередной отлет. Меня тоже поздравляли, радуясь за меня, и желали стать поскорее полноправным гражданином. Я радовался и счастливо улыбался, все время, ожидая его… того, кто подарил мне жизнь. Пусть моя жизнь давалась не легко, и каждый день для нас, как новый бой. Но я верил, что все обойдется и будет хорошо. Просто не могло быть иначе, после того количества пережитого нами. Ведь после бурь и снега, обязательно начинается оттепель, и жизнь расцветает бурными красками. Так будет и у нас, я верю в это!

Рихард Леман: Не успел я зайти в свой блок в научном центре, как на меня напрыгнуло что-то большое и взбалмошное. Моей первой реакцией было перехватить, вывернуть руки, и, обезвредив, положить на пол, удерживая захват. Но я вовремя понял, что это что-то – Трейси. Он обнял меня, и начал радостно поздравлять. Трейси был не только успешно созданным, и модифицированным мной клоном Высшего магистра Кагоната, но еще являлся моим другом и коллегой по работе. Трейси был как две капли воды похож на своего прототипа, когда тот был молодым, и унаследовал часть его памяти и умений, но помимо всего этого он обладал собственным сознанием. Являлся личностью, что меня очень радовало. Только он являлся оборотнем, а не перевертышем, как все граждане Тахены. Модификация и изменение клеток, повлекло за собой нарушение генов, отвечающих за оборачиваемость. К тому же у Трейси не было финстэрна. Но ему ни что не мешало применять сыворотку Y-W, чтобы обернуться в пантеру, тогда, когда он этого хотел. Правда, потом приходилось тщательным образом проверять уровень его гамма-клеток. Поэтому Трейси не применял сыворотку без особой надобности.

Рихард Леман: Он искренне надеялся, что на Амои я смогу восстановить свою память, хотя прекрасно знал, что я лечу туда из-за Эрика. Самого Эрика не было рядом с Трейси, он оставил его на попечение исследовательской группы. Я знал, что пантеры ничего плохого не сделают мальчонке, и все же мне было спокойнее, когда он находился рядом со мной. По возвращении в свой кабинет, мы прошли еще пару дополнительных проверок на стерильность. Эти процедуры длились считанные секунды, и мы уже давно перестали замечать эти меры предосторожности, принимая их как само собой разумеющееся. А так же сменили рабочую одежду. Это было необходимо. Когда мы зашли, то вся исследовательская группа ждала меня, и начались бурные поздравления. Я знал, кто зачинщик всего этого… Трейси! Они искренне радовались за меня. А Эрик весело смеялся с юной лаборанткой, но, завидев меня, бросился мне на встречу. Его глазенки лихорадочно блестели, а волосы развивались на бегу. Он подбежал ко мне, и прыгнул мне на шею. Я тут же поймал его, и прижал к себе. Он вилял своим белым хвостиком, не скрывая радости, и льнул доверчиво всем своим тельцем ко мне. Я отчетливо ощущал, как сильно бьется его маленькое сердечко в груди. Мне было до умопомрачения приятно держать его так, ощущать его так близко, чувствовать, переполняющие его эмоции. Я блаженно прикрыл глаза, и посильнее обняв, поцеловал его в детскую, нежную щечку. Он радостно смеялся, обнимая меня не менее пылко.

Эрик Леман: Со мной разговаривала лаборантка, когда я увидел ЕГО. Мое сердце сразу быстрее забилось, а дыхание сорвалось. Я, не раздумывая сорвался с места, и, оббегая присутствующих, стремился к отцу. Мое сердце пело от радости, и трепыхалось маленькой птичкой в груди. Я не знаю как, описать свою радость и восторженность. Это подобно разноцветным выстрелам в небеса, сказочным феериям, первым цветам после снега, чудесной радуге, после проливного ливня… Добежав, я бросился в его объятия. С ним было так спокойно и еще немного волнительно. Я никогда не мог скрыть своих чувств, вот и сейчас, находясь в его руках, мой хвостик ходил ходуном от светлых и радужных эмоций. Он обнял меня посильнее и поцеловал в щеку, я засмеялся, обнимая его в ответ.

Рихард Леман: Раса пантер была дисциплинированна, и поэтому, поздравив меня с очередным отлетом, разошлись по рабочим местам. Я давал распоряжения по поводу моих разработок, которые оставались на планете, показывал данные, и историю развития. Было важно, чтобы мои исследования продолжались, даже в мое отсутствие. Эрик шел рядом со мной, держась за мою руку, весело виляя хвостиком. Я не мог взять все с собой, а посему оставлял исследования своей группе. После окончания рабочего дня был устроен небольшой банкет в честь меня и Эрика. Для меня это не являлось сюрпризом, но все равно было приятно. Интересные и увлекательные беседы, дружеская обстановка, вкусные блюда, горячительные и освежающие напитки… Было очень весело и дружно, Эрик светился от радости каким-то внутренним светом. Он был самим воплощением жизни, любви и счастья. Трейси играл и дурачился с ним, бегая по лестнице и зале. Мне было приятно наблюдать за их ребячеством и сплоченностью. На следующий день были запланированы сборы и прощание с императорским полком. А сейчас мне было очень уютно и хорошо в компании друзей и коллег.

Рихард Леман: Было уже поздно, когда мы с Эриком попрощались со всеми, и направились в свои апартаменты. Я был слегка пьян, но знал, что завтра буду бодрым. Наша выпивка не вызывала привыкания и похмелья. Я подхватил Эрика на руки, было приятно чувствовать биение его сердца рядом, и ощущать тепло, исходящее от хрупкого тельца. Он обвил мою шею руками, и положил голову на грудь. Он набегался с Трейси, и конечно сейчас утомился и хотел спать. Я зашел в капсулу отправки, и, набрав собственный код доступа, добавил к нему код своих апартаментов, на панели капсулы. Тоннель открылся, и мы начали погружаться под землю, в мощный техногенный мегаполис. Огни мелькали перед глазами, капсула двигалась на столько быстро, что захватывало дух. В скором времени, мы находились в своей квартире. Эрик сонно бормотал что-то мне под ухо. Я не стал его будить, мальчонка устал за этот вечер. Я положил его на кровать, снял одежду, оставив белье, накрыл одеялом, а сам направился в душевую камеру. Освежающие потоки воды приятно бодрили тело. Я постоял немного под душем, а затем вернулся в спальню. Эрик спал в позе эмбриона, поджав ноги, и подтянув ручки к груди. Его силуэт отчетливо прорисовывался под одеялом. Я лег рядом, обняв его, и поцеловал в висок. Пульс вены на виске забился под моими губами. Я улыбнулся. Было что-то волшебное в том, чтобы дарить жизнь, творить, создавать. И вот творение рук моих, спокойно дремлет, свернувшись «калачиком». Эрик… милый мальчик… Я прикрыл глаза, слушая его дыхание, еще слишком частое, для фазы глубокого сна.



полная версия страницы