Форум » Архив » Танагура. Вербовочная база. Спортзалы и помещения спецподготовки агентов (2) » Ответить
Танагура. Вербовочная база. Спортзалы и помещения спецподготовки агентов (2)
Г-н Проходящий перс: Уровень ASI-15 в Бункере. Высокотехнологические помещения для спецподготовки агентов внедрения. Не имеют выходов на поверхность и имеют лишь один соединительный шлюз с остальной территорией Бункера. Тут готовятся те воспитанники что будут работать под строжайшим прикрытием. Среди воспитанников ходят упорные слухи что «попавших в ASI-15 расчленяют живьем... И больше их никто не видел!» Основание под ними есть, но уточнить факты Главы Отдела Брюса Уоллоса (сильвер) никто не рискнул.
Константин Ван-Форте: Я не рассчитывал доводить до такого результата, но похоже алкоголь вдарил элите в голову не меньше чем мне. Только вот радоваться ли мне? Или думать на три шага вперед... Пока оникс с увлечением целовал Фобоса в засос. я развернул его тело так, чтобы он был полностью лицом к Смоллу, а потом... медленно ввел в него два пальца, предварительно их облизав. Учитывая размеры оникса, доверять зад фурнитура, в этом "тройничке", ему, мне не позволяла совесть. Или что-то похожее... Достаточно подрастянув , я медленно проник в этот иступляющий жар… встретившись с пристальным взглядом элиты. «Что поделать… пресмыкающиеся везде пролезают…» - не без ехидцы подумалось мне. Я с довольным рыком оставил свой засос на нежной шее Фобоса.
Г-н Проходной Перс: Фобос В него снова входили! Но в этот раз измученное наслаждением и иступленным жаром тело приняло это распирающее чувство с благодарностью, а от влажного укуса в шею Фобос вскрикнул прямо в терзающий его рот, ещё понимая какими стрелами обмениваются над ним эти двое, но уже не имея сил ни на страх, ни на расчеты... Он плавился от боли и возбуждения словно уже переставая быть собою – и даже это не пугало! Так и не поняв, что случилось, фурнитур лишь почувствовал как обморочно на миг сердце подкатило к горлу когда кресло лишившись ножек упало-встало на пол. От этого сотрясения бьющийся в нем пенис ворвался особенно глубоко и Фобос трепыхнулся и закричал! И тут же распахнул ставшие вновь осмысленными глаза, новая боль от выкрученных сосков вернула трезвость сознанию, и он покорно давя стон принял член хозяина – теперь в него одинаково яростно входили уже с обоих сторон и всем существом Фобос ловил ритм. Такой чтобы и Хозяин и Змей были удовлетворены по-полной... А слезы?! Пустяк.
Грег Смолл: Взорвавшаяся волна эмоций вымыла из крови изрядную толику алкоголя сжигая её в адреналиновой атаке и отвоевывая своё Смолл хлестким ударом (ладонь ребром) переломил стальные трубчатые ножки кресла, выравнивая высоту страстной парочки до удобного ему уровня! Выпрямившись Грег взглянул сверху вниз на увлечённых друг другом парней похоже даже не заметивших своего падения. Воздействие по болевым точкам исправила этот изъян в отношении Фобоса и тот привычно принял хозяйскую плоть. Вот только в этот раз все чувствовалось острее многократно! И рука Грега вцепившись в волосы фурнитура безжалостно ранила кожу под ними до крови, а вторая контрастно нежно ерошила волосы на голове пэта...
Константин Ван-Форте: Я вновь сменил позу, делая ее при данном раскладе максимально удобной для нас троих. Фобос оказался стоящим на четвереньках на полу, я медленно входил в него сзади, не торопясь и по достоинству смакуя удовольствия, при этом гладя бесконечно мягкими движениями его тело... Ласкающими и обжигающими. Но от меня не ускользнуло то, с какой силой оникс вцепился в волосы фурнитура, причиняя тому боль и заставляя задыхаться при каждом толчке элиты. Я подался вперед... входя максимально, касаясь "точки" и положив свою ладонь на сжатую в кулак ладонь элиты. "Отпусти его... тогда удовольствие будет ярче..." - обещающий и насмешливый взгляд. Я гладил бока Фобоса, его живот... медленно покрывая поцелуями спину... плечи... кусая заигравшиеся пальцы элиты. Это не раунд - кто сильнее всунет. Всем должно быть приятно... Фобос был вновь одарен серией расслабляющих ласк.
Г-н Проходной Перс: Фобос Дальнейшее Фо вспоминал с трудом! Смены позиций и прикосновения сначала дикие, потом ласкающие длились, казалось, бесконечно!!! То, что сначала затевалось как легкий трах вылилось в затяжной поединок двух самцов... в котором каждый словно пытался доказать свою состоятельность извлекая из тела фурнитура все что мог! И эти ласки своим искусством действительно вышибали из Фобоса искры и пламя, а это лишь распаляло и элиту и бойца ещё... и ещё... и ещё... В конце концов, заезженный их неистощимостью и совместной выдумкой фурнитур не в силах больше вместить НИЧЕГО отключился. Когда Фобос пришел в себя, то обнаружил что заботливо уложен и укрыт пледом на краю необъятной постели хозяина, что полон спермою и в желудке и... ниже ДО...! В общем пришлось уползти в ванную чтобы про&ся и умыться. Вернувшись, он нашел двух изрядно набравшихся мужиков что медленно и с кривыми ухмылками допивали... Да. Похоже и элита и Змей допивали по последней!
Константин Ван-Форте: Это была последняя рюмка. Огненная, как и все другие, горькая и терпкая. Я с громким стуком поставил рюмку на стол, а потом блестящими от выпитого глазами, уставился на элиту. Достаточно ли тот пьян? - Кажется все... - Я немного устало откинулся в кресле. Голова нещадно борела, а во рту была характерная при перепое сухость. Хотя вроде еще не спал... шевелиться не хотелось, даже думать не хотелось. - Кажется, надо еще станцевать... Кто танцует первым? - Я поднялся. чуть покачиваясь. Пьян я был - вдрызг. Но спорили то мы не на то, что я останусь трезвым. - Я танцую первым... - Ответил я сам себе. - Фобос! - Прокричал я очнувшемуся фурнитуру. Мы его настолько заездили, что тот отключился. Почти чувствую себя виноватым... - Фобос, а можно музыку? - Говорил я немного странно и смешно. - Только не классику... - Подмигнул. - Зажигательное... - В конце концов речи о том, что я буду с лентой прыгать не было. Я мысленно ухмыльнулся.
Грег Смолл: Грег ухмыльнулся глядя на то как шатало пэта, но встанет ли ровно он сам? Этого он не знал. Знал лишь, что встанет точно! Выпитое плескалось кажется уже в мозгах, рождая странные желания и не менее странные картины, и в них отлично вписались дробные звуки быстрого рок-н-ролла древнего короля Элвиса Безумного поставленного самовольным фурнитуром. Элита лишь погрозил ему пальцем и не отрываясь смотрел на то что выделывал Змей.
Константин Ван-Форте: Наверно это было похоже на безумие... возможно, это и было безумием. Возможно вся жизнь безумие! По крайней мере, мой воспаленный спиртами мозг думал именно так. И ритмы рокен-рола этому особенно способствовали. Я вышел на середину комнаты мягкими и прыгучими шагами. Состояние - плевать я хотел на всех. Я ловил ритм, я двигался под ритм. Крутясь на пятках, треся головой, садясь на шпагат, закрыв глаза и напивая под музыку на паршивом английском, ибо мой язык отказывался говорить четко. И безумие продолжалось! - О детка! - И самое странное я ловил себя на том, что мне весело. Я касался пальцами паха, двигаясь так, словно трахал кого-то. Я имел музыку. Может меня и шатало, но я танцевал. Пусть попробуют такое повторить! Песня закончилась, сменившись на другую из похожего репертуара, а я продолжал двигаться, насмешливо смотря в глаза оникса: "нате - выкусите".
Грег Смолл: Этот танец был вызовом! И пропитывающее его веселье вызывало улыбку до белозубого блеска... насмешливый взгляд в упор элита встретил и удержал словно факир вставшую на хвост кобру, а потом... Соскользнуть с кресла на пол и перетечь к ногам пэта было делом минуты, почти сразу же оникс гибко (согласованным и текучим движением словно был языком раздувающегося вверх пламени, а не человеком из костей и плоти) встал, поднимая с собою пэта подхваченного под колени и упирающегося в широкие плечи Смолла руками. Дальнейшее было бредом или гениальной в своем безумии импровизацией! Чужое гибкое тело в его руках было и балластом и крыльями, когда Грег вгибаясь в смутно вспоминаемых композициях крутил Змея в быстрой смене спортивных поддержек. Акробатический рок-н-ролл никогда не был его коньком, но в военную подготовку элиты входил, потому что требовал высочайшей координации и изрядной выносливости... Которой элите хватило ровно до конца музыки. Следующую композицию фурнитур остановил сам без подсказок и приказов. Смолл обхватив лицо Змея ладонями впился жадным поцелуем в пьяные губы...
Константин Ван-Форте: Меня никогда так не целовали... со странным чувством подумалось мне. Никто ни смел! И наверно просто не мог... А еще я отчетливо понял две вещи. Первая - я напоил элиту вдрызг и алкоголь на них вполне действует, все зависит от количества. А вторая... я проиграл вторую часть договора. Ведь никто не говорил, что элита останется трезвым... Музыка сменилась на более мягкую, но все равно быструю и стремительную. Она словно ловила происходящее... окутывая изгибы наших тел... описывала мои сдавшие бой губы, покорно приоткрывшиеся, рассказывая о том, как мои пальцы со свей силы впиваются в плечи элиты, стараясь оторвать его от себя... как воздух медленно покидает мои легкие... это тоже был танец. Резкий… терпкий… опьяняющий. Мои ладони легли на талию элите, а сам я сделал один шаг вперед, еще плотнее вжимаясь в тело оникса, пахнущего пьяным безумием и желанием. Я приглашал его в новый танец…
Грег Смолл: Отстранённость сменилась уже настоящим объятием и руки на собственной талии были странностью отчасти даже приятной. Грег оборвал поцелуй за мгновение до того как он превратился бы в пытку и сначала лизнул припухшие губы пэта, а потом, расшалившись, и вовсе прикусил нижнюю губу шепнув перед этим: Константин Ван-Форте - Коврик!... – смешок и укус - ...Ночи скушными явно не будут... Тем временем руки элиты начав гладить тело Змея не захотели останавливаться! И вот уже снова целуясь с пэтом оникс содрал с бедер Змея многострадальную тряпочку, годную уже лишь в утиль, а потом одной рукою вжимая в собственное бедро бедро Змея Грег сердито боролся с собственным сьютом. Этот оказался крепче и Фобосу удалось выхватить сьют из-под обрушивающихся на пол тел. Элита и боец целовались до стонов и трудно было сказать, чей стояк был круче.
Константин Ван-Форте: Мы катались по полу... продолжая целоваться, постоянно меняя позиции. Я и не думал что до такого дойдет... что я, вжимая элиту в пол, буду тереться о него стояком, а в туже секунду окажусь прижатым к полу... тяжело дышащим и готовым кончить от одной ласки. Но тут не было места нежностям... Я вновь оказался лежащим на ониксе, впиваясь в его губы, чувствуя как руки Смолла сжимают мои бедра... новые синяки к старым. Надо было остановиться... Но разве я мог? Выгибаясь под требовательными пальцами, касающихся моих потаенных уголков, о которых я сам не знал... причиняющих боль и возбуждение. Удушающие объятия и естественная, почти животная грубость... Я, с раздвинутыми ногами, вновь оказался под ониксом... задавленный и не смеющий вырваться. И я чувствовал... что я проиграл нечто большее, чем ставилось на кон. Возможно принципы? Или... Очередной стон.
Грег Смолл: Взгляд пэта был отчаянным и сам он вел себя слишком смело, будь Грег трезв он бы счёл необходимым обломать эту смелость вновь.... Но сейчас ничто не имело для оникса значения! Обязанности и долг остались очень далеко, рядом же был горячий и требовательно-покорный парень уже обвивший бедра руками, уже открытый... И Смолл вдруг понял, что не хочет рвать Змея. Сейчас – не хочет! Требовательный и невнятный рык в сторону доказал что не зря мебель держат в этом доме, на ладонь вывернутой назад руки весомо лег тюбик. Нужную влагу на себя и Змея Грег нанёс торопливо, а вот входил в распластанное под ним тело элита уже не торопясь! Наслаждение было ещё более острым чем в первый раз! И Грег топил его в лихорадочной жадности прикосновений и поцелуев глубоких, сильных, от которых жажда становилась невыносимой!!! Жажда всё взять и отдать в ответ не меньше... Стон двоих сливался в песню когда элита и пэт кончили – вместе.
Константин Ван-Форте: Не было боли... или сожаления... даже тормозов не было. Слишком много водки на одну голову, чтобы ощутить все краски безумия... и остаться при этом наблюдателем. Слишком... слишком остро. До глупости. Лежа под успокаивающим дыханием ониксом, я пытался прийти в себя от испытанного удовольствия и вдруг отчетливо поймал, до этого ускользавшую от меня в пьяном угаре, мысль настолько коробящую и предупреждающую... Я молча смотрел в помутневшие синие глаза элиты, только сейчас полностью ощутив всю опасность этого "зверька". "Стоит охотнику ошибиться и добыча сама станет хищником..." - Я был слишком близок к нарушению этого правила... или слишком далек от его соблюдения? Мой мозг не мог долго об этом думать, загруженный несколько другими проблемами... Я немного устало закрыл глаза, а сам чувствительно заерзал под Смоллом... тот оказался довольно тяжеловат. Что не удивительно при его габаритах.
Грег Смолл: Пэт забился под ним... самым отдаленным уголком сознания Грег понимал что НАДО встать и приняв душ улечься на кровать, пока он не отрубился словно монгрел-забулдыга,.. но этого ему не хотелось! Хотелось так и лежать, лениво гладя мягкую тушку Змея, хотелось чтобы тот поскуливая терся об него прося продолжения... и – да! – продолжить, повторить хотелось ещё раз... Собравшись элита сел и откинул назад гриву расплетшихся волос, взгляд Смолла разнежено скользил по распластавшемуся на полу телу пэта он знал что не забудет ни имени, ни этого лица... Конечно, оникс держал в своей профессиональной памяти все те сотни лиц, что прошли своё обучение под его началом, но Змей стал и останется его личным воспоминанием. «Коррекционный фонд пополнился» ленивой насмешкой по пьяному сознанию скользнула мысль, вслух же элита произнес: - Итак. Что мы имеем в анамнезе как следствие эксперимента?..
Константин Ван-Форте: Я пробовал думать... - Валяющегося в пьяном угаре, на выделенном мне коврике, представителя элиты... - Смог выдать я заплетающимся языком, даже не пытаясь подняться. Голова беспощадно кружилась, а в теле появилась поразительная легкость и расслабленность. Пришла мысль, что мне не помешал бы душ, но встать сил уже не было... Взгляд элиты обжигал, пробиваясь даже сквозь щиты опьянения. Но мои глаза закрывались... а на лице появилось, то уникальное выражение, когда человек просто не может держать себя в руках, открываясь. Расслабленное, слабо улыбающееся...
Грег Смолл: «Он ещё и острит!...» Грег завис между отдаленным чувством «оскорбившийся элита» и острым приступом веселья – веселье перевесило и оникс фыркнув: Константин Ван-Форте - Где ты видишь тут коврик, Зверушка?!.. - протянул руку и погладил впалый живот Змея, реакция была настолько захватывающей, что спустя минуту Смолл гладил пэта уже двумя руками и это было удовольствием. Чистейшей воды счастьем.
Константин Ван-Форте: - Я и не вижу... я же лежу на спине... - Почти проурчал я, не скрывая реакций своего тела на ласки элиты. Словно пластилин, я плавился под умелыми руками выдавая нужную ноту-стон. Тянулся за сильными пальцами, изгибаясь. И улыбался... почти нежно. Фейерверк перед глазами набирал обороты, а тормоза медленно сменились на газ.
Грег Смолл: Константин Ван-Форте - А ты глазки открой... – мягкий смешок и мурлыканье во вздохах – И иди-ка сюда, видишь как мне одиноко?... Грег кивнул на собственный пенис, прижавшийся к животу, желание снова обладать пэтом именно сейчас пока они оба не имеют отношения к Системе было непреодолимо-острым.
Константин Ван-Форте: Я приподнял голову, повернувшись, и произнес: - А по мне вы вполне не один... а в компании... очень горячей и требовательной. - Эту ночь по достоинству можно назвать - безумной. И безумие было вполне заразным и обоюдным... Я послал к Юпитер загубленные принципы, а сам терся всем телом о тело элиты, целуя того и дроча ему рукой. А потом, усевшись на бедра оникса как наездник, я некоторое время смотрел в его лицо, думая, что иногда ночи безумия допустимы. Я не люблю эту позу... точнее она у меня плохо удается. Когда насаживаешься на член приличного размера приятно и больно в равной степени... но плохо другое. Слишком сложно удерживать маску. Проще уткнуться лицом в подушку, чтобы партнер не видел всей гаммы эмоций. И я не мог спрятать своей реакции... Впервые я испытывал такое яркое удовольствие отдаваясь... слушаясь уверенных пальцев, подчиняясь чужому ритму... и мой мозг не был способен переварить происходящее. Я подумаю об этом позже... завтра... не сейчас, когда меня перевернули на спину, а мои ноги лежат на чужих плечах и сильное тело втрахивает меня в холодный пол... ни сейчас, когда мои губы опухли от поцелуев... ни сейчас, когда каждый толчок вырывает из меня стон удовольствия... ни сейчас, когда чужое семя обжигает мое нутро, а я белым фейерверком изливаюсь на пресс оникса... ни сейчас... когда, я слишком сильно чувствую себя нормальным человеком. Я тяжело дышал, пытаясь остановить карусель перед глазами…
полная версия страницы